ᴍᴀꜱᴛᴇʀ ᴏꜰ ꜱᴀʟᴛ & ʙᴏɴᴇꜱ [ʀᴜꜱ]

Эпилог

Четыре месяца спустя...

POV Айзедора

Повязка на глазах – самая неприятная вещь, когда ты находишься во власти Люциана Блэкторна. Я никогда не знаю, во что ввязываюсь.

Хотя кого я обманываю? Я никогда не знаю, что меня ждет, даже без повязки на глазах.

Кожаное сиденье, согретое обогревателем, является желанным комфортом, ибо на улице резко похолодало. Я бы предположила, что двигатель «Бугатти» гудит на скорости, которую я не могла бы рассчитать. И это, наверное, хорошо, ведь за рулем сидит Люциан.

Желудок скручивается от силы ускорения, давящего на мое тело.

– Зачем ты завязал мне глаза? Я хотела бы увидеть смерть до того, как она настигнет меня, – я сжимаю край сиденья, отчаянно пытаясь за что-нибудь ухватиться.

Я никогда не устану слышать его смешок. Темный и злобный, он, кажется, имеет прямую связь с мышцами моих бедер, потому что мне хочется сжать их.

– Обещаю, оно того стоит.

– Смерть?

Он снова посмеивается, кладя руку мне на бедро.

– Не трогай повязку.

– Если ты того хочешь.

Через десять минут я уже не могу этого выносить. Мои виски зудят от шелковистой ткани, завязанной достаточно туго, чтобы я не могла подглядывать.

К счастью, машина останавливается. Его рука исчезает с моего бедра, а потом я слышу, как хлопается дверца машины. Через несколько секунд порыв осеннего воздуха ударяет в бок. Почувствовав теплую хватку на руке, я выбираюсь с сиденья. Легкий рывок заставляет меня осторожно шагнуть вперед, вытянув одну руку, в то время как другая остается в плену его хватки.

Мы останавливаемся, и что-то опускается на мою ладонь. Холодное и металлическое, с зубчатым краем. Это ключ?

Повязка соскальзывает. Я сосредотачиваюсь на плавающих предметах, пока мое зрение резко не фокусируется на вывеске над головой.

«Веллихор».

Я снова смотрю на ключ и на Люциана, стоящего рядом со мной.

– Что это?

– Твой магазин.

Холодное, покалывающее ощущение скользит под кожей. От смущения у меня на мгновение кружится голова. Отступив на шаг, Люциан приобнимает меня за талию. Я открываю рот, горло сжимается, а слова застревают в груди.