HELPLESS

1

То, как Юнги чувствует себя, постепенно становясь раздражительным, — жутко бесит. Он едва ли может разговаривать с кем-то, не огрызнувшись, а ещё у него этот жгучий зуд под кожей, заставляющий его хотеть разбить все тарелки в общежитии. Он чувствует, что кто-то ввёл ему небезопасное количество адреналина, и он не может помешать ему пылать по своим венам. Почти каждая мелочь выводит его из себя, и это только усугубляется тем фактом, что все держат дистанцию. Юнги знает, что они пытаются помочь, уважая его очевидные предгонные синдромы, но, честно говоря, тот факт, что его друзья избегают его, как чуму, делает всё только хуже.

Намджун является одним из исключений. Кажется, он всегда находится рядом, чтобы помочь Юнги остыть. Юнги — альфа, да, но Намджун — альфа стаи и, несмотря на то, что его инстинкты кричат на него в знак протеста, в конце концов, он подчиняется Намджуну, если тот действительно этого хочет. Тем не менее, Намджун не такой. Юнги может сосчитать по пальцам одной руки, сколько раз Намджун использовал свой «альфа-голос» на нём. Обычно это, в любом случае, к лучшему.

Чонгук избегает его больше, чем кто-либо другой, явно не желая вступать в противостояние с Юнги. Справедливости ради стоит отметить, что, когда ребёнок с лёгкостью выводит его из себя, — это, по большей части, инстинктивное альфа-соперничество. Чонгук слишком юн, поэтому становится только хуже, когда он пытается вступить в бессмысленный спор с Юнги. Боже, иногда Юн хочет задушить этого мальца.

Тэ и Хоби остаются отсиживаться в своей комнате под предлогом «это не ты, хён, мы просто устали». Эти двое бет, безусловно, никого не обманывают, в последнюю очередь самого Юнги.

Джин явно держит дистанцию из-за того, что он — омега. Если бы у него была течка, то это была бы другая история, однако есть нечто инстинктивное в том, что омега держится подальше от альфы, у которого вот-вот начнётся гон. Это инстинкт выживания; в конце концов, альфы опасны. Разумеется, Джин, главным образом, придерживается стороны Намджуна, поэтому он не избегает Юнги, но, так или иначе, послание ясно.

А потом появился Чимин. Юнги ценит его близость, действительно ценит, но думает, что животное внутри него ценит это больше. В запахе Чимина есть нечто опьяняющее, что-то вроде цитрусовых и сливок на тропическом ветерке. Это звучит по-гейски, но на самом деле, это так мило и подкупающе, что Юнги ничего не может поделать с желанием быть рядом с ним. И кажется, что Чимин не пугается ранних стадий гона Юнги, как все остальные. Он остаётся так же близко к нему, как и всегда; они сидят близко друг к другу, когда смотрят фильмы, Чимин кладёт руку на плечо Юнги, когда он разговаривает во время их многочисленных появлений, он даже составляет ему компанию во время поздних ночей в студии. Так же, как он всегда и делает. С Чимином ничего не меняется; это утешительная часть.

К сожалению, недостатком является запах Чимина. Основные инстинкты Юнги толкают его, говоря ему приблизиться к Чимину, чтобы трахнуть незанятого омегу, как только начнётся гон. Животная часть него хочет сказать Чимину, чтобы он нагнулся, оставался неподвижным и позволил ему вытрахать из него весь разум. Ещё больше заводит мысль о том, что Чимин сделает это, не только потому, что его омежий инстинкт заставляет его слушать Юнги, но и потому, что он всегда так податлив и угодлив, что Юнги не сомневается: если бы Чимин думал, что это могло бы помочь хёну, он сразу бы кинулся на колени и жадно заглотил его член или разложил себя с голой задницей кверху, предоставив свою тугую, мокрую, маленькую дырочку для Юнги.

Юнги стонет, набрасывая руку поверх глаз. Это действительно ужасный ход мыслей, чтобы забыться. Половина членов стаи ушла, а другая — заперлась в своей комнате, оставив Юнги в одиночестве, распластавшимся по дивану. Будучи так близко к началу своего гона, ему, вероятно, лучше всего оставаться дома, но он всё ещё ненавидит это. Мин предпочёл бы находиться в студии, работая над лирикой с Намджуном, но его друг имел все основания, чтобы оставить его под домашним арестом. Правда, это и к лучшему.

К сожалению, Намджун подумал, что было бы неплохо оставить Юнги в доме наедине с Тэхёном и Хосоком. А, и, конечно, с Чимином. Сокджин ушёл несколько минут назад, чтобы «выполнить некоторые поручения», но Юнги видел его вымученную улыбку на лице насквозь, когда тот уходил, спрашивая Юнги, нужно ли ему что-нибудь. Конечно, Намджун взял Чонгука с собой в студию, оставляя Юнги единственным альфой в доме, что тот считает довольно глупым, но, очевидно, никого не волнует его мнение по этому поводу.

Но Юнги испытывает зуд и беспокойство и отчаянно желает впиться во что-нибудь зубами. Он на пределе, его гон готов начаться с минуты на минуту, и Юнги ненавидит мысль об этом. Он должен встать, запереться в своей комнате, чтобы не сделать ничего глупого, но он лениво себя чувствует. Это может подождать ещё несколько минуточек.

Тэхён, Хосок и Чимин засели в своей общей комнате, поэтому они не докучают Юнги, а он не беспокоит их, но просто размышляя о молодом, здоровом омеге в другой комнате, животное внутри Юнги воет с потребностью.

После того, как его разум начинает бредить тем, какова же на вкус будет смазка Чимина, когда он засунет свой язык глубоко в дырочку юноши, он решает, что ему действительно нужно встать и запереться в своей комнате. Его рубашка прилипает к телу из-за пота, а в джинсах становится неудобно, когда он пробирается по коридору.

Продолжение следует...)