Однажды в темных, заброшенных, густых и непролазных лесах на заросшей травой поляне стоял на первый взгляд заброшенный и ни к чему непримечательный, заросшей лазой от сырости дом. В некоторых местах дома можно было увидеть мох. Он был ярко-зеленым. Если потрогать, то можно было почувствовать, что он мягкий, как подушка. Рука так проваливалась плавно вглубь. Та сырость поглатила низ дома и мох сравнялся плавно с землей, словно паутина с полом. Окна были уже не такими прозрачными, чем раньше. Они помутнели и потеряли свой радостный и чистый вид. Также и рамы от старости покосились. Дверь на удивление ещё была целой, но от долгих лет сырости и ожидания она взбухла, что было проблематично ее открыть. Если войти в этот дом, который, как кажется, может развалиться от открывании двери, то можно увидеть на первый взгляд стол. Он чистый и на нем поставлена разнообразная еда, которая так и манит сесть за стол и все это съесть с усталой дороги и долгого голода. В правой стороне от стола стояла либо печка, то ли камин, напротив которого стояло кресло. Оно было старым, но очень удобным и в тоже время мягким. За креслом на расстоянии одного метра стояла кровать, на ней лежала подушка и тонкое, местами с дырками, одеяло. На подоконнике слева от кровати можно было увидеть свечу с подсвечником. Огонек был маленьким и им едва можно было согреть руки или при нем что-то писать. Свет огонька был слишком слаб.
Хоть и можно было сказать, что этот дом заброшен, да только ложь эта полная. В нем жил, а то есть даже жили, наши главные герои. Мальчик лет 15 и мужчина лет, наверное, 40, не меньше. Точный возраст сказать точно не могу, но поговаривают некоторые лесники, что у него нет возраста. У него не менялось лицо, даже когда прошло несколько лет. Глаза мужчины этого были желтоватого цвета. Кожа была неестественно бледной также, как его тонкие сухие губы. Лицо было острым и в тоже время продолговатым. Скулы придавали строгий и серьезный вид. Волосы со временем потускнели и обрели белый цвет. Все бы ничего да только при взгляде на него можно было подумать, что он был на войне. В некоторых местах на лице можно было увидеть шрамы, по правой стороне между ухом и кончика губы и протяженность от низа щеки до начала шеи. Его одеяние было абсолютно сделано из кожи. Этот мужчина никогда не снимал со спины лук и стрелы. Это было его на крайний случай спасение.
