И грянул гром.

Часть 3

«Хренова школа»-пронеслось у него в голове. Верхняя губа едва дернулась, сложившись в гримасу. Тяжёлые думы не давали покоя, а низкие стенки экспресса давили и не давали вздохнуть полной грудью. Малфой отметил про себя, что, возможно, у него присутствует легчайшая форма клаустрофобии.

-Драко,- глаза матери. Такие беспокойные, такие тревожные и колючие. Пронзённые ледяными осколками. Они вперили свой взор в лицо сына, словно не узнавая его вовсе. Бледные губы подёрнулись подобием сухой улыбки.

О, как давно он не видел её улыбки. Года два, может, больше. Это сумасшествие.

-Мама!

Она отшатнулась от него, как от раскалённого меча. В её глазах мелькнул странный огонь.

Ей словно показалось, что Драко сейчас замахнётся, и его ладонь с гулким шлепком приземлится на мамину щёку.

Малфой сделал шажок назад, закуся щеку с внутренней стороны. Больно. До крови.

-Драко, уходи в комнату. Оставь меня в покое, сынок. Я очень устала, у меня нет сил.

Измученные глаза Нарциссы. Светлые волосы, падающие на плечи неживой материей. Побледневшие щёки.

Горький привкус крови во рту.

-Мама, пожалуйста...

Под веками снова вспыхнул образ матери буквально на мгновение, пока ему в грудь кто-то не врезался и что-то уронил с глухим ударом и шуршанием.

Малфой недовольно открыл глаза, отходя от видения.

Что за чёрт?

Снова.

Раздражало. Всё раздражало. Раздражал шум, раздражали друзья, раздражали прикосновения к телу. Он не любил прикосновения к своей коже и одежде. Ни к волосам, ни к лицу он прикосновений не терпел практически никогда.

Только к рукам и точка.

Перед ним предстало смугловатое лицо. Только грейнджерское лицо. Она влупилась в него сходу, и уронила на ногу пергамент и один сборник.

Как нелепо.

Они посмотрели друг на друга так странно, так колко, будто оба не ожидали, что ещё хоть когда-нибудь смогут пересечься. Хоть раз в жизни.

В горле засвербело от накатывающей неприязни. Она стоит так близко, это так отвращало.