— Давай же, возьми трубку, — недовольно стонет Чонгук и кидает презрительный взгляд на телефон в своей руке. Из динамика в который раз раздаётся надоедливое «абонент не отвечает…», и альфа, закатывая глаза, отбрасывает гаджет куда-то на задние сидения своей машины. — Спит, что ли?
Чон вздыхает и тормозит у светофора, когда замечает красный свет. Альфа пытается не отвлекаться на посторонние мысли, ведь на дороге нужно быть предельно внимательным (особенно ему), но по-другому просто не получается. Недавние события то и дело всплывают в голове, заставляя испытывать весь спектр эмоций за раз. И этими эмоциями нужно с кем-то срочно поделиться, а иначе что-то в груди просто разорвётся от противоречивых чувств.
Возможно, было бы вполне логично поделиться этим всем с Тэхёном, всё-таки… они же теперь встречаются. Значит, и душевные разговоры, и бесконечная поддержка — это то, что должно стать совершенно естественным для них. Все же люди в отношениях доверяют друг другу, верно? И Чонгук вообще-то доверяет истинному, ведь он далеко не каждому человеку может показать настоящего себя. А Тэхёну показал. Полностью открылся для него, не стесняясь (почти) рассказать о всех страхах и переживаниях. Он бы и сейчас поделился своими мыслями, но… они вызваны непосредственно самим Кимом. Эти мысли самые разные, до безумия противоречивые, однако ни капли не отталкивающие. Чонгук пытается сложить их в один цельный пазл, да только не получается. Ну вот ни черта не смыслит он в чувствах. Потому что не испытывал ничего подобного ранее и даже не думал, что кто-то будет способен вызвать такую неразбериху в его голове и, кажется, сердце.
Чонгуку срочно нужно поговорить об этом. И единственный человек (кроме Тэхёна), которому парень доверяет все свои секреты и постыдные мысли, сейчас так просто игнорирует его звонки. Обидно? На самом деле нет. Чон знает, что Юнги не берёт трубку только в двух случаях: когда он спит или когда не хочет ни с кем разговаривать. Последнее сразу отпадает, так как тонсена Мин любит, а потому всегда рад слышать его голос. Хоть Чонгук и наглеет на этот счёт, но это уже несколько другая история.
— Прости, хён. Видимо, придётся тебя разбудить, — говорит, а в голосе нет ни доли сожаления. Чон надеется, что Юнги не решил смотаться куда-то, не предупредив его. В противном случае придётся ехать в какую-нибудь кафешку и сидеть там целый день — возвращаться к Хосоку всё ещё не хочется, но другого выбора просто не будет.
***
Чонгук даже не успевает постучать в высокую дверь — та открывается почти сразу, как парень к ней подходит. Он лишь хмыкает и проскальзывает внутрь, тут же видя перед собой слуг, которые низко склоняют головы, тем самым приветствуя его. Чон мельком осматривает их и, когда замечает знакомое лицо, направляется к нему.
— Дживон, здравствуй, — кивает альфа, радуясь, что личный слуга хёна здесь. Это может означать, что и сам Юнги сейчас дома.
— Здравствуйте, господин Чон, — чуть улыбается слуга и добавляет, очевидно понимая, ради чего (кого) приехал парень, — господин Мин сейчас дома, но он немного…
— Отлично! — нетерпеливо перебивает Чонгук и чуть ли не хлопает в ладоши от счастья. Как же всё удачно складывается. — Он у себя в спальне?
— Д-да, но…
— Спасибо за помощь, я сам дойду, — альфа пытается вести себя сдержанно, но глупая улыбка так и норовит появиться на лице.
Дживон так и продолжает стоять с приоткрытым ртом, растерянно глядя на уходящего господина. Парень вздыхает и трёт виски, мысленно прося прощения у Мина. Он надеется, что ему не влетит в будущем.
***
Чонгук неспешно шагает по многочисленным коридорам, изредка кивая мимо проходящим слугам. Всё-таки Чон бывает здесь довольно часто, так что он чувствует себя вполне уверенно. Может, на это также влияет тот факт, что Юнги сейчас живёт один — его родители в рабочей командировке вот уже третий месяц. В любом случае у хёна уютно. Намного уютнее, чем в собственном доме.
Наконец Чонгук доходит до нужной двери и замирает, пытаясь прислушаться к звукам за ней. Но альфа слышит лишь тишину, что даже не удивляет. Точно спит.
На лице Чона расползается довольная ухмылка, и он позволяет себе тихо хихикнуть. Чонгук уже представляет, как разбудит хёна и увидит его чуть опухшее мягкое лицо, напоминающее самую настоящую кошачью мордочку. Недовольные и едва слышные ругательства, так похожие на мурчание, только дополнят картину.
Чон закусывает губу, сдерживая внутреннее предвкушение, и аккуратно открывает двери. Он заглядывает внутрь, замечая, что в комнате царит полумрак из-за плотно задёрнутых штор. Вполне в стиле Юнги, ничего нового. Чонгук на носочках, чтобы не шуметь, пробирается в комнату, но почти сразу замирает, ощутимо втягивая воздух. Нос улавливает привычный аромат еловых шишек и… ещё чего-то. Запах до боли знакомый, однако Чон просто не понимает, что это. Похоже на смесь сожжённых веток и листьев. Где-то Чонгук его уже встречал. Он хмурится и уже тянется к мирно сопящему телу, чтобы стянуть с него одеяло, но…
— Ну и что ты делаешь? — хрипловатый голос в самое ухо мгновенно пускает стаю мурашек по коже, а сам Чонгук едва ли ровно стоит на ногах — сердце убежало в самые пятки.
Чон оборачивается словно в замедленной съемке и выпучивает глаза, понимая, что прямо сейчас перед ним стоит Юнги.
— Х-хён? — неверующе шепчет парень и снова переводит взгляд на лежащее тело, указывая на него пальцем. — А это тогда…
— Пойдём, — Мин хватает тонсена за локоть и сразу же тянет прочь из комнаты. Младший не сопротивляется, а лишь следует за будто бы торопящимся Юнги.
Чонгук сразу узнает гостиную, в которую его приводят, и как-то даже облегчённо выдыхает. Почему-то ему казалось, что его ведут к выходу.
— Кто это?
— Зачем ты приехал?
Вопросы озвучиваются почти одновременно, но Чонгук лишь хмурится, показывая этим, что он не намерен говорить, пока старший не ответит. Юнги это понимает, так что, вместо каких-то слов, он оттягивает ворот своей футболки, открывая вид на собственные ключицы, усыпанные тёмными засосами.
— А-а, — протягивает Чон, наконец-то складывая два и два в своей голове. Странно, конечно, что Мин привёл кого-то домой, но… это уже совсем не его дело. — Кажется, я немного не вовремя…
— Забей, — вздыхает Юнги и плюхается на один из диванчиков. Чонгук следует его примеру и садится тоже. — Так зачем приехал?
— Поговорить… если ты не занят.
— Не занят, — понимающе кивает старший и чуть щурит глаза, что-то вспоминая. — Раз поговорить, то… как прошёл банкет с отцом? Ты мне ничего не написал после, так что я подумал, что всё прошло нормально.
— Нет вообще-то, — Чон показательно кривится, — всё было терпимо сначала, но потом пришёл какой-то мужик и начал что-то втирать про мою свадьбу с его дочкой.
— А твой отец что?
— Ничего. Я ушёл раньше, чем он успел мне что-то сказать. Он мне звонил после этого, но я не стал брать трубку, ещё чего.
Юнги молча жуёт нижнюю губу. Вполне ожидаемо. И от старшего, и от младшего Чона. Было очевидно, что без каких-либо конфликтов просто не получится. Как всегда.
— Но знаешь, хён, — лицо Чонгука озаряет мягкая улыбка, а его щёки мило краснеют. Мин даже залипает от неожиданной смены эмоции. Ого. — Зато вот… я к Тэхёну поехал.
— И… как?
— Мы теперь встречаемся.
Юнги даже рот приоткрывает, почти неверяще смотря на парня напротив. То есть спустя столько времени, они и правда дошли до этой стадии?
— Тэхён тебе предложил? — осторожно спрашивает старший. Он почему-то чувствует, что именно Ким — тот, кто держит всё под контролем.
— С чего бы это? — Чонгук, кажется, прослеживает этот посыл в чужих словах, а потому возмущённо приподнимает брови. — Это я был. Я поставил ему метку и сам предложил встречаться. Я доминирую в этих отношениях, понятно?
—… ага, — выдавливает из себя Юнги и всё-таки не сдерживает тихого смеха. Уж Мин-то знает, какой Чонгук доминант. Младший сам всё рассказывал, описывая в мельчайших подробностях (а ещё ужасно краснея и заикаясь), так что Юнги точно понимает, как обстоят дела, вот только… — Погоди. Метка?
— Именно! — самодовольно улыбается Чон и указывает на свою шею. — Вот здесь, самая настоящая.
Мин поднимается со своего места и, несмотря на непонимающие возгласы, начинает расстегивать чонову рубашку до тех пор, пока не получает доступ к шее.
— Что ты делаешь? — бурчит Чонгук, но больше не пытается отпихнуть от себя старшего. — Хён?
— Ну и где твоя метка? — альфа оглаживает шею младшего, но не замечает ничего, кроме нескольких несильных засосов. Да и пахнет от Чона так же, почти не ощущается аромат Тэхёна.
— Моя? Я же сказал, что я постав…
— Я понял, — Мин цокает. — Раз ты поставил Тэ метку, то и он должен был сделать тебе то же самое. Тем более раз вы в отношениях.
— Н-нет? — Чонгук почти сжимается под осуждающим взглядом Юнги.
— Значит, вы не встречаетесь.
— Мы встречаемся, — настаивает младший, начиная раздражаться. Что это с Мином и почему он такое говорит? — Я нравлюсь ему, а он нравится мне, так что…
— Так что и он должен был поставить тебе метку, — пожимает плечами, зля Чонгука этим простым движением ещё больше. — Я более чем уверен, что Тэхён по твоей прихоти запах прятать не собирается, верно?
— И что…
— А то, Чонгук, что ему влетит за это. Просто представь, парень, над которым вся школа и так потешается, приходит в школу, а от него несёт за километр чужим, явно не омежьим запахом. И что получается? Очевидно, этот парень — шлюха и подстилка, которую можно теперь и побить, и отыметь при особом желании…
— Прекрати! — вскрикивает Чон, на котором буквально лица нет. — Не говори этот…
— Бред? Не-ет, Чонгук, это не бред. Из-за твоей прихоти и трусости страдает твой якобы парень, — Мин рассматривает почти трясущегося тонсена и вздыхает. Может, он немного переборщил с напором, но извиняться за это он не собирается. — Послушай меня.
Чон поднимает слезящийся взгляд на старшего, и тот сглатывает, пытаясь вернуть себе прежний настрой.
— Чонгук-и, пойми. Если вы в отношениях, то и отдавать себя этим самым отношениям должны одинаково. Вы должны пройти через все трудности только вдвоём.
— Я знаю, но… я боюсь. Хён, я так, блять, боюсь этого всего. Они ведь… люди будут осуждать эти отношения. Осуждать меня и всё, что я делаю…
— Плевать, — вспыхивает Юнги и хватает охнувшего Чона за плечи, заставляя посмотреть себе в глаза. — Пойми же ты наконец, что тебе должно быть плевать на всё, что скажут окружающие. Кто они тебе? Никто. Единственный, о ком ты должен волноваться, помимо своей трусливой задницы, — это Тэхён, понимаешь? Он — тот, кто терпит тебя, засранца, и твои идиотские заскоки. Он — тот, кто готов пройти всё сам, только ради тебя. И в итоге, что он получает в ответ? Только грёбанную неуверенность. Так нельзя, пойми ты уже это, блять.
Чонгук тихо всхлипывает, чувствуя, как по щеке скатывается горячая слеза. Больно. Больно оттого, что всё — чистая правда. Какой же он мерзкий трус.
Юнги тяжело вздыхает и мягко вытирает чужую щёку, тут же крепко обнимая прильнувшего к нему младшего.
— Осуждающие люди рано или поздно уйдут, и ты о них просто забудешь. Но если уйдёт Тэхён, то забыть не получится, Чонгук-и.
Чон снова всхлипывает и прижимается ближе к чужому телу, не сдерживая слёз.
Какой же он эгоист.
