Надеясь побыть наедине с подругой, Ребекка увела ее в просторную гостевую комнату, находящуюся в другом конце их фамильного особняка, рядом с кабинетом братьев, в котором они часто собирались за обсуждением своих коварных планов на тему всего и по отношению ко всем. Однако в тот момент это было единственным местом, где можно остаться неуслышанными и спокойно насладиться обществом друг друга.
Если возможно было так это назвать...
— Мрачное, дурацкое, ужасное, — разочарованно приговаривала вампирша, поочередно указывая пальцем на платья, разложенные перед ней на одном из кожаных диванов.
— Зачем же ты их купила, если они «мрачные, дурацкие и ужасные»? — перекривила ее Николь, не отрывая взгляда от очередной штамповой статьи в каком-то журнале, до ее прихода валяющемся уже пару месяцев на нижней полке стеклянного чайного стола.
— Тогда они мне такими не казались. Видимо, я была в депрессии, — удрученно пожала плечами Майклсон.
— Или пьяная, — безучастно отозвалась Коста, перевернув страницу.
Несмотря на безостановочную болтовню Ребекки, Николь то и дело ловила себя на мысли, что пора поговорить с Клаусом о Женевьеве Энстбург, пока эта женщина не стала реальной проблемой. Тем более, если до нее добрались оборотни, хоть она и не особо скрывалась, для Женевьевы это и вовсе не составит труда. Жаль только с Энтсбург не разобраться так легко, как с еще безрассудными молодыми волчатами.
Отстраненные размышления никак не писались с проскакивающими меж строк словами. Сперва банальные апофегмы о женщинах и моде, а затем немного тошнотворной приправы из сладких ванильных строчек о всепоглощающей любви и ее несомненной важности в жизни каждого. Быть может, кого-то эти фразы и окрыляли, но не тех, кто живет так долго. В любви бессмертные видели прежде всего то нестерпимое количество боли и страданий, что скрывалось под внешней силой и незыблемостью. Коста любила и не раз, потому она прекрасно знала, как это чувство мучительно и по сути своей бессмысленно, ведь в итоге ты все равно останешься наедине лишь с самим собой, только вдобавок с разбитым сердцем и извечно терзающими тебя воспоминаниями. По этой причине Николь была свято уверена, что сильный тот, кто не боится быть один.
— Какая ахинея, — Коста с отвращением выгнула бровь, откинув глянцевый журнал подальше от себя. — Так для чего, говоришь, ты спустила сюда весь свой гардероб? — женщина устало коснулась пальцами виска, чуть надавливая.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Слабость Первородного
FanficБрат говорил, что «любовь - самая большая слабость вампиров». Тогда я слабый... Потому что люблю тебя, Николь.
