Домой Николь вернулась поздно и не в самом адекватном состоянии. В голове еретика промелькнула мысль о том, что не стоило так напиваться, ведь прошла уже целая неделя после убийства оборотня: членам его стаи пора было объявиться, однако размышления по этому поводу улетучились так же быстро, как и кофта с каблуками. Оставшись в платье, Коста поднялась в спальню и сразу завалилась на кровать. Она обхватила подушку руками и, блаженно прикрыв глаза, сосредоточилась на тишине, царившей в просторном особняке. Женщина почти заснула, когда замки входной двери были выбиты.
Подорвавшись на ноги, Николь выскочила в холл второго этажа, заполнившегося крепкими высокими мужчинами со светящимися глазами и выпертыми острыми клыками. Оборотни.
— Я вас уже и не ждала, — усмехнувшись, Коста осмотрела каждого из девяти присутствующих.
«Какой теплый прием», — хмыкнула она про себя, пока они окружали ее со всех сторон.
— Ну и где главный волчонок? — женщина обернулась в поисках главаря, и в этот самый момент заторможенная из-за выпитого алкоголя реакция дала о себе знать: Николь упустила его из виду и внезапно получила удар прямо по лицу.
В глазах потемнело, Коста попятилась назад и опомнилась, лишь почувствовав вкус крови на губах.
— Думаю, ты в курсе, кто мы, — поспешил продолжить мужчина, шагнув навстречу еретику.
— Конечно, — прошипела Николь, пораженно стирая пальцами кровь с губ. — Удивлю тебя, но я даже знаю, зачем вы пришли, — она устремила на оборотня неподвижный взгляд. — И прежде, чем начнете пускать пыль в глаза, скажу: ваш выродок сам виноват — первый полез, за что и возымел сполна.
— Он был совсем юный! — взорвался главарь под пренебрежительные вопли и осуждающее фырканье остальных.
— Он был тупой, — холодно оборвала Коста. — Я ведь сразу его предупредила, что у меня чертовски плохое настроение.
Лицо оборотня исказилось в немом недоумении вперемешку с возросшей до опасного уровня яростью. Он силился что-то сказать, но осознание того, что это бесполезно и перед ним начерта отбитая стерва, на мгновение сбило с толку.
— Не смотри на меня так, будто я должна изменить свое мнение! — оскалилась Николь, ощутив прилив раздражения не столько от его сочащегося из всех дыр презрения, сколько от затянутости и без того возмутительно хреново спланированного представления.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Слабость Первородного
Fiksi PenggemarБрат говорил, что «любовь - самая большая слабость вампиров». Тогда я слабый... Потому что люблю тебя, Николь.
