Храброе сердце

Глава девятая

Фарамир пробирался сквозь густой, непроглядный туман, обволакивающий его со всех сторон. Он был таким плотным, что гондорец не различал, куда ступают его ноги, не видел даже собственных рук. Он шёл медленно, глядя прямо перед собой, повинуясь какому-то внутреннему чутью, хотя не имел представления, где находится. Фарамир вспомнил, что точно такой же туман преследовал его во снах перед гибелью брата и являлся почти каждую ночь во время походов по долинам Итилиэна. Им овладело совершенное спокойствие, он не испытывал ни страха, ни удивления, ни тревоги, ничего из того, что ощущают люди, оказавшись в незнакомом месте. Боль, которая на протяжении последних дней сжигала изнутри всё его тело, покалеченное отравленными стрелами, неожиданно отступила, и Фарамир чувствовал, как оно наполняется лёгкостью и блаженством, каких он не испытывал никогда в жизни.

Капитан не мог сказать точно, сколько времени он шёл, окутанный этой прохладной чарующей дымкой, быть может несколько минут, а, может, и целую вечность, как заметил, что впереди туман начал немного рассеиваться, и он оказался на берегу какой-то реки, очень похожей на знакомый ему быстрый и полноводный Андуин, с той лишь разницей, что от этой реки веяло леденящим холодом, таким пронзающим, какого никогда не случалось в его родных краях. Течение её неслось стремительно и на удивление бесшумно, вода была совершенно прозрачной, но когда Фарамир подошёл к самому краю и посмотрел вниз, то не увидел там дна.

На противоположном берегу, также охваченном туманом, он вдруг заметил какой-то нечёткий, медленно надвигавшийся на него силуэт. Когда неизвестная фигура подошла к воде совсем близко и вынырнула из полупрозрачной пелены, Фарамир тотчас же узнал в незнакомце старшего брата. Боромир стоял как живой прямо напротив него, отделённый лишь быстро мчащимся бурным потоком воды. На нём была та же самая одежда, что и в тот день, когда капитан обнаружил в лодке его бездыханное тело, только без следов от погубивших его стрел. Длинные волосы ровной волной ниспадали на плечи, на устах его играла улыбка, а глаза лучились тёплым и мягким светом.

— Брат мой, — одними губами прошептал гондорец, не веря увиденному, — Боромир!

— Здравствуй, Фарамир, — приветствовал его старший сын наместника, — Как я рад тебя видеть после столь долгой разлуки. У тебя сегодня такой важный день, я знаю, ты совершил почти невозможное, ты спас наш родной Гондор от неминуемой погибели. Я так горжусь тобой.