В Объятиях Оборотня

19

Приводила я себя в порядок недолго, затем прошла на кухню, нашла свои туфельки – неприятно босиком ходить – и, застегивая рубашку Намджуна, вернулась в столовую. Лорд меня ждал, даже есть не начал. Едва я подошла к своему месту – встал, обошел стол, галантно отодвинул стул, затем придвинул. После принес мне мое остывшее какао и вернулся на свое место. Есть он начал быстро и много. Я же маленькими глотками пила едва теплый напиток и задумчиво смотрела на Намджуна. Молчать в моей ситуации было сложно и глупо, а потому через несколько глотков я решилась:
– Можно задать вам вопрос?
Несколько недовольный взгляд, и ледяное:
– Попробуй.
Снова опасный и злой. И все же этому разговору нужно состояться.
– Вы же понимаете, – начала я, – что рано или поздно меня найдут и…
– Даже искать не будут. – Лорд потянулся к очередному блюду, снял крышку – от картошки шел пар, и я удивилась тому, насколько теплосберегающей являлась посуда. – Хватит об этом.
Намджун поднялся, взял мою тарелку, набрал горячей картошки, вернул, себе он набрал значительно больше, снова сел. Взяв вилку, съела несколько кусочков, затем осторожно сообщила:
– Вы же не сможете держать меня здесь вечно.
Ироничный взгляд, усмешка, и веселое:
– Поспорим?
Бред какой-то! Абсолютный бред. Впрочем, если подумать, во всей этой ситуации бредового было много.
– Можно еще вопрос? – И, не дожидаясь, пока разрешит или запретит, поспешно спросила: – О каком звере, который выбрал меня, вы говорили?
Намджун хмыкнул, прожевал, широко улыбнулся мне и спокойно произнес:
– Я – оборотень, Юна.
Из моей руки выпала вилка.
Улыбка лорда стала чуть насмешливой, и он добавил:
– Я – альфа стаи Северных Гор, на данный момент наиболее многочисленной и сильной стаи Граней. И меня весьма забавляет ваше удивление, но должен заметить, леди Ким, определенные выводы вы уже могли сделать – по-моему, обычный человек не способен ломать деревья, как думаете?
Мне весело подмигнули, и оборотень вернулся к ужину!
Оборотень! Как можно быть оборотнем?! Как такое вообще может быть?! И он еще говорит: «По-моему, обычный человек не способен ломать деревья, как думаете?» А никак! Я уже ни о чем думать не могу! Вообще!
– Юнии, ешь, – игнорируя мое состояние полнейшего шока, приказал лорд… оборотень.
В ужасе гляжу на него. Поверить в мифические способности сэра владельца шотландского или уже какого-то замка? Слишком нереально, вот просто слишком. Но я смотрю на его хищное некрасивое лицо, на сильные широкие плечи, на неестественно длинные руки, заглядываю в желтые, сейчас словно чуть светящиеся, какие-то волчьи глаза, и по спине пробегает холодок первобытного ужаса. И это разум не верит абсолютно, а вот что-то глубоко внутри в том, что этот мужчина не человек, даже не сомневается. И жутко очень.
– Тебе не стоит меня бояться, ни один оборотень никогда не причинит вред самке, тем более своей, а ты теперь моя, – как-то спокойно и даже буднично произнес Намджун.
– Ваша? – почему-то шепотом переспросила я.
– Моя, – невесело усмехнулся лорд.
– Ваша… кто? – слова про «самку» шокировали не менее, чем заявление, что он оборотень.
Лорд отрезал кусок сочащегося кровью мяса, тщательно прожевал, сглотнул и только после ответил:
– Моя леди Ким. Ты моя леди, моя жена, моя самка – моя.
И он вновь вернулся к ужину.
– Простите, – сама удивляюсь своему спокойствию, – а на каком основании я теперь, как вы выразились, ваша?
Господин Ким невозмутимо пояснил:
– Ты в моем замке.
– И что? – потребовала я продолжения.
– Все, – спокойно сообщил он.
– Что «все»? – едва не срываюсь на крик.
Мне не ответили. Лорд-оборотень просто не считал это нужным и потому проигнорировал вопрос. Но я-то молчать не могла!
– Простите, – тон правда совсем не вежливый, – но, разве мое здесь нахождение имеет значение?!
– По нашим законам, Юна, – Намджун улыбнулся, – когда самка готова признать над собой власть самца, она входит в его жилище. Ты вошла.
Нет слов.
– Еще вопросы? – насмешливо поинтересовался Намджун.
Чувствую, как меня начинает трясти, но, пытаясь сдержаться, дрожащим голосом спрашиваю:
– То есть пока девушка не войдет в зам… жилье мужчины, она… совершено свободна?
– Не в этом суть. – Лорд потянулся к следующему блюду, взял еще мяса и, нарезая его небольшими кусочками, начал рассказывать: – Признание власти не имеет сексуального подтекста, Юна. Как ты могла увидеть, в моем жилье немало женщин, но все они признают мою власть над собой. Мою неоспоримую власть. А выбор делает самец. Всегда. И выбор мужчины: воспользоваться той, кто готов подчиниться, или же применить силу и завоевать свободолюбивую самку.
– Или пользоваться всеми подряд, – прошипела все более злая я.
– Нет. – Намджун сурово взглянул на меня. – Одна пара. В идеале навсегда.
– В идеале? – сама не знаю, почему спрашиваю.
– В идеале. – Лорд-оборотень кивнул. – Это когда самку желают все три сущности. Тогда она избранная, единственная, незаменимая.
И Намджун, как-то криво и зло усмехнувшись, вернулся к ужину. Я, потрясенная, дезориентированная, расстроенная и напуганная, некоторое время сидела молча, а после вспомнила его слова про то, что сам владелец замка этого не желал. Меня не желал.
– Простите. – Я невольно поежилась, едва после моего слова лорд вскинул голову и откровенно напугал своим жутким взглядом. – Но вы сказали, что… другую желали видеть женой.
Намджун кивнул.
– И? – вопросительно протянула я.
– Зверь был против, – холодно пояснил мужчина.
И, видимо, по его мнению, ответ являлся исчерпывающим.
– А почему?
Мой вопрос вызвал странную реакцию – Намджун сжал кулаки, несколько секунд смотрел в окно, после произнес:
– Появилась ты.
И в столовой воцарилось напряженное молчание.
– Ты! – повторил лорд, почти с ненавистью. Затем передернул плечами и пояснил гораздо спокойнее: – Но, как я уже сказал, тебя невероятно приятно иметь, Юна, и я все более склоняюсь к мнению, что зверь действительно делает наиболее верный выбор, по крайней мере, такого секса в моей жизни еще не было, как, впрочем, и столь сильного желания обладать женщиной.
Он улыбнулся мне и, вновь кромсая ножом мясо, продолжил:
– Хватило взгляда, чтобы в полной мере ощутить желание владеть тобой.
Испуганно смотрю на господина Кима, он же совершенно спокойно улыбается:
– Мы напрасно подняли эту тему, я вновь теряю аппетит.
И отложил столовые приборы.
Меня передернуло! «Приятно иметь»? Я что, сексуальная игрушка? Я… я…
– Что тебя так разозлило?
Удивительный вопрос, да.
– То есть, – начала, стараясь сдерживаться, – из-за того, что мне не повезло врезаться в ваш автомобиль и разбить стекло, вы меня теперь… вы со мной… вы меня своей любовницей сделали?!
– Самкой, – совершенно издевательски подтвердил Намджун. – И не из-за машины, ты просто попалась мне на глаза. Наконец-то.
– То есть вы меня просто увидели и все? – недоверчиво прошептала я.
– Да, – подтвердил этот… маньяк.
– А что же вы тогда сразу не проявили свою нечеловеческую силу и не схватили меня там, посреди городка, на глазах у всех?!
К концу фразы я сорвалась на крик. А Намджун улыбался. Просто сидел и улыбался и все так же с улыбкой произнес:
– Если бы все было так просто, – усмешка. – Видите ли, леди Ким, существует группа контроля, которой очень важны человеческие жизни. Лично я не могу понять, зачем им это, но факт остается фактом – я не имею права схватить любую девушку в твоем мире, перекинуть через плечо и принести в свой дом. Это запрещено. Но, – тихий смех, – никто не может запретить девушке прийти в мой замок… И если она сделала это сама, без принуждения и по собственной воле – уже никто и ничего не может мне предъявить.
– О, господи… – прошептала потрясенная я.
– Именно так. – Он снова усмехнулся.
– А… – я поверить во все это не могла, – почему никто не запрещает девушке прийти в ваш дом?
Тихий смех и веселое:
– В первую очередь потому, что девушки из вашего мира не способны открывать переход в мой мир. Лазейки в законах есть всегда, Юна, чем я и воспользовался.
– Ваш мир? – У меня руки задрожали.
– Ты все еще веришь, что мы находимся в Шотландии? – вот теперь Намджун расхохотался громко и почти с издевкой продолжил: – Юнии, маленькая наивная Юна, ты очаровательна в своих попытках оправдать происходящее перед собственным разумом. Мы не в Шотландии, Юна, и не в твоем мире, это Грани, мы сейчас в Северных Горах, впрочем, этот разговор преждевременен, а вот когда переход закроется окончательно и ты сможешь выходить из замка, я обязательно покажу тебе свои владения, леди Ким.
Оправдать происходящее перед собственным разумом? Уж лучше так, чем поверить во все сказанное лордом-оборотнем! Хотя нет, что-то в его фразе меня насторожило, и я вдруг поняла что:
– «Когда переход закроется окончательно»? О чем вы?
Едва вернувшийся к трапезе Намджун бросил на меня недовольный взгляд, тяжело вздохнул, прожевал, только после этого мрачно произнес:
– Один раз я имел глупость сообщить тебе об этом, а ты оказалась слишком умна и написала самой себе послание. Так что оставим твое любопытство неудовлетворенным, Юна.
Он вернулся к ужину, а я… а я вспомнила, что было написано в книге: «Беги! Не задумываясь, как только прочтешь! До заката ворота открыты, беги! Не думай ни о чем, не оборачивайся! Беги! Прямо сейчас!»
– До заката я могу уйти из вашего замка, – догадалась я. – И раз вы так настойчиво стираете мои воспоминания о каждом прожитом тут дне, значит, не имеете права меня удерживать!
– Черт, – прошипел Намджун. – Юна, давай просто поедим молча.
Догадка ошеломила меня! Но если принять все сказанное им за истину, то вспоминаем, что есть закон, запрещающий похищать девушек, значит, должен быть такой же, запрещающий их удерживать! Он не имеет права меня здесь держать! Никакого! Я могу уйти! Я могу просто встать и уйти… И я медленно поднялась, чтобы услышать:
– Сядь, – сказано приказным тоном. Дальше почти с ненавистью: – Да, я не имею права тебя удерживать… до заката, в принципе не имел бы права удерживать и после него, но, видишь ли, у этого замка своя, особая магия – ворота поднимаются после захода солнца, и открыть их раньше нет никакой возможности, – наглая ухмылка. – Сядь, Юна
Я села, чтобы практически прошептать:
– Вы не сможете меня здесь удерживать вечно!
– И не потребуется, – глядя мне прямо в глаза, произнес монстр, – стандартный срок уже подходит к концу, после ты переходишь в мою собственность абсолютно и полностью. По закону.
И Намджун вернулся к ужину. А я осталась сидеть, потрясенно глядя на него. У меня не было слов. Но и желания остаться здесь тоже не имелось никакого. Вообще, как и видеть оборотня.
– Я хочу спать, – тихо, но уверенно сказала я, все так же глядя на Намджуна.
– Я хочу тебя снова, – возразил он.
– Я вас больше не хочу! – воскликнула я.
Насмешливый взгляд, и абсолютное издевательское молчание. Самое противное, что если он захочет – я захочу тоже, и это бесит.
Как бесит и то, что сопротивляться желанию сложно, удовольствие – тот же наркотик, и кажется, я подсела плотно. Но тут я вспомнила еще кое-что:
– Вы сказали, что вас бесит случившееся и вы желали бы другую видеть в роли матери ваших детей, все-таки поясните, что это значит?
Намджун больше не улыбался. Мрачно сжал стакан с водой, с ненавистью посмотрел на меня и, четко разделяя слоги, произнес:
– Это значит именно то, что я сказал.
Как он резко переходит в состояние гнева, и все же:
– У вас есть другая женщина? – напрямую спросила я.
В следующее мгновение стакан лопнул в руке лорда. Некоторое время столовую наполнял только шум воды – как падающей за окном, так и стекающей со стола на пол, затем Намджун глухо произнес:
– Да.
Мне было плохо после всего услышанного сегодня, теперь мне стало еще и мерзко. Просто мерзко.
– Знаете что, – я встала, – вы не альфа, вы – Мудак!
Намджун даже не пошевелился, сидел молча, уставившись в никуда.
Молча ушла и я. Мне было противно. От ситуации, от него, и даже от того, что в его объятиях я испытывала удовольствие. Просто противно. И, поднявшись в свою комнату, я закрыла двери, заперла, задвинула засов. Вспомнила, что его это не остановит, и, сняв с кровати одеяло и подушки, устроилась под дверью – так точно не войдет, не захочет поранить «мать будущих детей». Урод!
Сидела я долго – привалившись спиной к двери, обнимая подушку, устроившись на одеяле. Ощущение Намджуновоц рубашки на теле бесило, но снимать ее не собираюсь, не хочу потом сидеть голой.
И вдруг за дверью раздалось:
– Юна, отойди в сторону.
Молча показала двери средний палец. Знаю, что не увидит, но стало легче.
– Юна, не зли меня.
Я обняла подушку крепче, с тоской глядя в окно, и почувствовала, как по щекам потекли слезы. Горько так и обидно. Нет, не страшно, об этом сейчас как-то не думалось, мне просто плохо было.
– Юна!
– Да пошел ты, – вытирая слезы, тихо ответила оборотню.
Дверь ощутимо дернули, правда, она открывалась вовнутрь, и чтобы открыть ее в сторону коридора, требовалось выломать и часть стены заодно, и Намджун даже на такое вполне способен, уже даже не сомневаюсь, если бы не одно «но» – тут сижу я.
Сижу и плачу, думая лишь об одном – в какой момент происходит стирание памяти? Почему-то в сознании четко отложилось – во сне. И это что получается – не спать? Или написать себе очередное послание, которое я утром просто не пойму. Да и как донести до самой себя, что я сижу в замке оборотня, я пленница этого самого оборотня и он имеет меня в свое удовольствие!
– Господи, за что мне все это? – простонала я и, уткнувшись в подушку, заплакала, уже не сдерживаясь.
Двери дергать перестали, но и требований больше никто не предъявлял, и я легла на одеяле, продолжая тихо всхлипывать от бесконечной жалости к себе. Себя было жалко, очень.
И стало еще более жалко, когда распахнулось окно и в комнату запрыгнул Намджун.
Молча уткнулась в подушку снова, игнорируя появление мокрых, разгневанных и злых. Урод. Просто урод! Намджун некоторое время продолжал стоять, явно ожидая от меня хоть какой-то реакции. Не дождался. Медленно подошел, остановился рядом. Постоял еще некоторое время, затем… снял брюки. Я это поняла, услышав неприятный звук расстегиваемой молнии. Замерла, прижимаясь к подушке еще сильнее. Шлепнулась на пол мокрая ткань, как тряпка. Затем Намджун сел на одеяло рядом со мной, осторожно обнял за плечи.
Плакать я перестала, едва он молнию на брюках расстегнул, теперь и вовсе сжалась, и единственный друг мой – подушка.
– Да, я люблю другую женщину, – тихо произнес Намджун, – но мой зверь ее не принял, так случается. И когда такое происходит, брак обречен на бездетность.
Я молча обнимала подушку, не желая вообще что-либо говорить.
– Мне нужны дети, – продолжил Намджун.
– А мне нет! – заорала я, вскакивая. – Мне не нужны дети! Мне не нужен весь ваш замок и весь ваш мир! И вы мне нужны менее всего!
Сонхейд в трусах – очаровательное зрелище: мускулистый, жилистый  – мрачно смотрел на меня. Мрачно и зло.
– Я вас не трогала! – снова срываюсь на крик. – Ни вас, ни вашего зверя! Я к вам не приставала! Я вообще ехала писать очерк о Бродике! За что мне все это?
Оборотень продолжал молчать с нарастающей злостью. Холодел взгляд, сужались глаза, стягивались в одну линию губы, и желваки ходуном ходили на скулах. Жуткое зрелище.
Жуткое и пугающее. Вот только я тоже разозлилась, и родная подушка полетела в оборотня со всей моей силы. Куда она там попала, я не видела – молча развернулась и просто ушла в ванную. Там, стоя перед зеркалом, посмотрела на зареванное лицо, покрасневший и опухший нос, красные глаза… Вид у меня был – краше в гроб кладут. И с ошейником!
Спустя три минуты и еще два сломанных ногтя я вышла из ванной с намерением запустить с трудом снятым ошейником в некоторых – но в комнате было пусто. Окно оказалось вновь закрыто, дверь – также, мокрых брюк на полу не было, и даже одеяло сэр маньяк вернул на постель и заботливо расправил. Подушка была там же. Самого Намджуна не было нигде.
Нет, я не доверяла лорду – я тщательно обошла все в комнате, заглядывая куда только можно было – Намджуна не было. Зато под прикроватной тумбочкой обнаружилась ручка, а отсутствие бумаги меня не смутило!