В Объятиях Оборотня

21

Попыталась успокоиться, представила себя с Лордом… не впечатлило. Мужчина явно не в моем вкусе, плюс странный, нервный, дерганный и злой. Подняла стул, тетрадь, снова села, но, едва решила вернуться к чтению, перед глазами пронеслось еще одно видение: я на столе, господин Ким, склонившийся между моих ног, и его хриплое: «Покричи для меня, Юна».
Стул грохнулся снова, я вместе с ним, а едва упала, отползла к шкафу, в ужасе глядя на стол.
Стол был явно не тот.
Точно не он – этот широкий… Но если бы все дело было в столе! Дело во мне – я в один момент стала мокрая там, внизу, стоило только вспомнить его хриплое «Покричи для меня, Юна»! Вспомнить?! Что значит вспомнить?! Я не могу это вспоминать, этого не было… Но проблема в том, что на такие эротические представления лично у меня просто фантазии не хватит!
Открылась дверь, вошла Арида, в полном изумлении посмотрела на меня, сидящую на полу, спиной к шкафу и обнимающую колени.
– Мисс Пак? – позвала она.
Я промолчала. Чувствуя напряжение и полное ожидания томление внизу. Что происходит?!
– Мисс Пак, что с вами? – В голосе смотрительницы появилась тревога.
Просто молчу, потому как, глядя на Ариду, невольно ассоциирую ее с кухней… А потом я вспоминаю стол! Кухонный стол! И запах сгоревшего молока…
– Этого просто не может быть, – шепот сорвался с моих побелевших губ, – этого никак не могло произойти…
И тут я вспоминаю утро! Два огромных букета – один из роз, второй из конфет ручной работы, и возникает вопрос – с какой стати лорду  дарить мне цветы?!
Стукнула входная дверь. Раздались уверенные шаги, затем гневное:
– Арида!
Господин Ким! Меня как током ударило, и я вдруг спросила у смотрительницы:
– А у вас есть беседка, увитая диким виноградом и плетистыми розами, с такой удобной деревянной скамейкой?
Направившаяся к выходу женщина торопливо ответила:
– Да, в парке… – и замерла на пороге.
Я застыла у шкафа, в ужасе глядя на нее. В холле повторился рык:
– Арида!
И она как-то неуверенно вышла.
Не прошло и тридцати секунд, как дверь вновь распахнулась, пропуская господина Кима. Лорд остановился, едва войдя. И теперь настороженно смотрел на меня янтарными глазами… и те начинали светиться! Как в легенде! Они действительно все сильнее загорались желтым светом, а сам взгляд был звериный, немигающий!
– Юна, – хрипло позвал Господин Ким.
«Покричи для меня, Юна», – отголоском пронеслось в памяти, и внизу живота стало совсем горячо… Что со мной? Что со мной происходит?! Что вообще происходит! Я в ужасе смотрю на владельца этого замка, он не сводит с меня напряженного взгляда и ждет… Чего ждет?! Что я кричать начну? Не начну… глупо кричать там, где все ведут себя странно… очень странно.
И я не стала, я просто попросила:
– А можно мне… воды?
Взгляд потемнел, но, молча кивнув, господин Ким вышел из библиотеки.
Я подскочила в тот же миг.
Бесшумно подбежала к двери, приоткрыла – проследила за тем, как внушительный лорд исчез в дверях, ведущих на кухню, присобрала подол платья и бросилась бежать!
Промчалась через весь холл, сбежала по высоким ступеням и уже на середине двора услышала:
– Юна!
Едва не споткнулась от этого рыка, но, не оборачиваясь, побежала дальше – прочь из замка, подальше от господина Кима и этих странных людей, как можно дальше от эротических воспоминаний, которых не могло, просто не могло быть!
«Беги, беги, не оглядываясь!» – шептало что-то внутри меня.
И я бежала так быстро, как никогда не бегала! Миновала двор, уже задыхаясь, промчалась по опущенному мосту…
И остановилась, едва сошла с деревянного настила на каменную дорогу!
Два огромных черных пса, чем-то отдаленно напоминавшие волков, преградили мне путь! Звери появились словно ниоткуда, жуткие, злые и явно готовые напасть. Пасти оскалены, вздыбленные загривки… И я отчетливо расслышала угрожающее глухое рычание…
Замерла, едва дыша, потом медленно отступила… рычание стало громче… Еще два шага назад… Огромный зверь со шрамом на морде рыкнул и, припадая к земле, двинулся на меня. С диким воплем я развернулась и помчалась в замок… чтобы остановиться, увидев сидящего на ступенях лорда.
Он просто сидел, упираясь подбородком в сложенные домиком ладони, и молча смотрел на меня. Молча, мрачно и как-то устало.
И я остановилась, позабыв о нападающих сзади собаках, потому что вдруг поняла – лорда я боюсь больше.
– Юна, – протянул он, пристально глядя на меня, – поздновато, Юна. День закончился.
В ужасе обернулась – собак больше не было, но и открытого прохода тоже! Ворота абсолютно сами медленно поднимались – без скрипа, без лязга цепей, словно возрождались на законном месте, проявляясь все четче, как проекция.
Это что, магия?
– Закат, – почему-то произнес господин Ким.
Я бросилась к воротам, попыталась открыть, начала колотить ногами, не желая верить, что ничего, совсем ничего не могу сделать.
– Тебе не понравились розы? – Голос прозвучал совсем рядом, после чего господин Ким рывком оттянул от ворот, сжал в объятиях. – Или конфеты? Что не так? Я же тебя и пальцем не тронул сегодня, Юна.
Сегодня? Сегодня! А вчера, значит, трогал?!
– Отпустите меня! – Я пыталась говорить спокойно, но на втором слове сорвалась на крик. – Отпустите меня немедленно! Пустите! Пустите же меня! Вы – маньяк! Вы…
Отпустил. На мгновение. А стоило мне сделать шаг, как настиг, развернул, прижал спиной к воротам, в которые я только что безуспешно билась, навис надо мной и прорычал:
– Не зли меня, Юна.
Я замерла, глядя на его перекошенное от злости лицо и горящие ярким янтарным светом глаза. И я перестала дышать, когда господин Ким склонился к моим губам, накрывая их властным, почти жестоким поцелуем, завоевывая, подчиняя, ставя клеймо принадлежности вместе с глухим рыком «Моя». Он целовал так неистово и страстно, и в то же время так нежно и бережно, а через мгновение вновь яростно и зло, и снова безгранично нежно, осторожно прикусывая нижнюю губу и настигая языком мой испуганный язык. И я перестала вырываться, замирая в его руках.
– Юна, – еще один нежный поцелуй, – Юна…
Он сжал меня в объятиях, коснулся губами волос, вдохнул и снова прошептал:
– Моя Юни.
А я поражалась тому, как хорошо чувствую себя в его объятиях, привычно и в то же время волнительно. И ощущение такое, что его руки на моей спине, и его дыхание, и даже запах – мне все это было знакомо, мне его близость была приятна, и я все отчетливее понимала – увиденное там, в библиотеке замка, не фантазия…
– Успокоилась? – господин Ким чуть отстранился, заглянул в мои глаза и тихо произнес: – Я знаю, ты не поймешь, но я сделал свой выбор, Юна. У меня больше нет другой женщины, у меня теперь только ты.
И я словно очнулась от сна, дернулась, вырываясь из его рук, отступила и дала волю не гневу, ярости скорее:
– Что здесь происходит?! Какого черта тут творится? Не трогайте меня!!! – вообще визг, едва он руку протянул. – Не смейте меня трогать, вы… извращенец!
Сказала и осеклась – выражение лица господина Кима стало откровенно нехорошим. Совсем. И откуда-то из него послышалось глухое, почти угрожающее рычание…
Шаг в сторону… еще шаг… и я бросилась бежать, думая лишь об одном – здесь должны быть другие ворота! Обязаны быть еще какие-нибудь ворота, да все, что угодно, хоть калитка для персонала, но должна иметься! И я помчалась вокруг замка, не отрывая взгляда от стены и боясь оглянуться назад!
Потому что знала, точно знала – господин Ким идет за мной!
Я могла даже не оглядываться – я знала. И когда, поскользнувшись, едва не упала – он поддержал! И когда я начала дергать ручку калитки в стене, которая оказалась заперта, он услужливо выбил калитку. Я бросилась через парк, все так же в поисках выхода… но стоило оказаться неподалеку от виднеющейся в опускающихся сумерках беседки, как меня перехватили поперек живота и вежливо сообщили:
– Добегалась.
Визжать в данной ситуации было бессмысленно. Вырываться просто глупо – господин Ким здоровее меня раза в три.
Сопротивляться вообще смысла не было… но я визжала, вырывалась и сопротивлялась как могла, колотя по нему руками, ногами, царапаясь оставшимися ногтями! Я практически обезумела, пытаясь спастись.
Господин Ким терпел недолго – перебросил через плечо и молча понес в сторону беседки… Беседка мне оказалась знакома!
И сопротивляться я начала втрое сильнее, колотя кулаками по широкой спине Лорда и уже даже не боясь упасть. Потому что знала, точно знала, что он со мной сейчас сделает! Знала отчетливо – жар по бедрам был красноречивее любых доказательств.
– Знаешь, что самое приятное в происходящем? – поинтересовался Господин Ким, внося меня в беседку. И, не дожидаясь моего ответа, с усмешкой произнес: – Ты хочешь меня, Юна.
Я взвыла, не желая признавать правдивость его слов, и вскрикнула, когда лорд легко скинул с плеча, поймал и ловко опрокинул животом на низкий столик беседки. Затем обе мои руки были заведены за спину и следующее, что, сопротивляющаяся и брыкающаяся несмотря ни на что, я ощутила, это как мне связывают запястья! Как заключенной какой-то.
– Ты хочешь меня, Юна, – завершив с руками и устраиваясь между моих ног, повторил господин Ким. – Запах твоего желания я ощутил, едва вошел в библиотеку.
Его ладони скользнули по бедрам, поднимая платье и вынуждая вздрогнуть, едва коснулись обнаженной кожи.
– Ты сидела на полу, такая маленькая, испуганная, сжавшаяся, – прошептал лорд, касаясь губами приоткрытой спины и скользя ниже, – и в то же время запах, твой запах, выдавал твое желание, Юна… Ты думала обо мне?
– Ненавижу! – едва ли не прорычала я.
– Правда? – Издевка, прикрытая мнимым удивлением. – Тогда как ты объяснишь это, Юни?
И его рука скользнула туда, где все было предательски влажным. Так стыдно.
– Так от кого ты пыталась сбежать, Юнии, – насмешливо продолжил Господин Ким, – от меня или все же от себя и собственных желаний?
Я замерла, а лорд, начиная ласкать, хрипло рассмеялся и прошептал:
– Что-то подсказывает мне, что ты испугалась собственных желаний, Юни… Я прав, не так ли?
Тихо всхлипнув, промолчала, потому что мое собственное тело медленно, но верно, предавало собственно меня. И с каждым движением Лорда абсолютно и полностью переходило во власть победителя…
Правду говорили древние – женщины достаются победителям.
– Хватит, пожалуйста, – взмолилась я и сразу прикусила губу почти до крови, лишь бы не стонать в голос.
Потому что то, что творили пальцы Лорда, было невероятно, и так сладко, и так томительно-возбуждающе, и мне уже не хотелось вырываться, на это сил не было совершенно, хотелось замереть и наслаждаться каждым прикосновением… И в то же время стыдно, безумно стыдно… Но вырываться я прекратила.
– Моя Юна, – прошептал он, освобождая мои ладони и чувственно целуя каждую. – Так что же заставило тебя источать аромат желания в библиотеке, Юна?
Он отнял пальцы от чувствительного места и вдруг легко по нему ударил – я застонала сквозь зубы и все равно не удержалась. Это как маленький разряд удовольствия, пронзивший все тело с ног до головы.
– Ну же? – хриплый голос и бесстыдная ладонь, от каждого движения которой мне становилось все жарче: – О чем же ты думала там… одна?
И еще один легкий удар по самому чувствительному месту, от чего я взвыла, теряя остатки контроля.
– Господи, хватит. – Я попыталась встать, но господин Ким удержал, просто придавив ладонью к столу. – Хватит, я не могу больше!
– Тебе больно? – Тень тревоги в хриплом голосе. Я судорожно вздохнула, а лорд протянул: – Сомневаюсь, леди Ким, что ощущения, которые вы испытываете, имеют хоть малейшее отношение к боли… А знаешь почему? – Он вдруг практически лег на меня, придавливая к столику немалым весом своего тела, и, прижавшись губами к моей шее, хрипло прошептал: – Я чувствую твой запах, Юни, в нем нотки страха, примесь стыда и бездна вожделения. Твое желание струится, Юна, стекает по моим пальцам. Так о чем же ты думала там, в библиотеке?
И его палец вновь отодвинулся, а я знала, что за этим последует легкий удар по моему чувствительному месту, такой легкий по силе удара и такой сокрушительный для моей гордости.
– Я думала о вас, – прошептала поспешно и выдохнула едва его палец вновь начал бережно поглаживать, – и о словах…
Господин Ким отстранился, убрал ладонь, что танцевала у меня между ног, но левой продолжал прижимать меня, удерживая на столике… Звякнул ремень, вжикнула молния.
– О каких словах, Юна? – И я ощутила его касание, осторожное и такое горячее. Господин Ким прикоснулся к самому чувствительному месту, затем осторожно толкнулся вперед, проникая, но не входя глубоко, и повторил: – О каких словах ты подумала, Юна?
– О, господи!
– Сомневаюсь, что слова были эти. – господин Ким осторожно продвинулся вперед. – Но знаешь, я, кажется, догадываюсь…
И он вошел весь, до самого конца, заполняя меня собой так, что я задержала дыхание.
– Ты вспомнила, как мне нравятся твои полные наслаждения крики, да, Юна? – прошептал владелец замка и совершил первый удар.
Я застонала, не в силах сдержаться.
– Я прав, Юна, да?
Он вышел почти весь, а затем снова вошел в меня, наслаждаясь тем, как сжались мои мышцы.
– Так прав? – И медленное, мучительно медленное движение назад.
– Да, – срывающимся шепотом ответила я, подаваясь к нему.
Тихий, хриплый и такой довольный смех, а после сводящее с ума:
– Покричи для меня, Юна.
И я действительно закричала. Я кричала, кусала губы до крови и кричала снова, едва он немного изменил угол проникновения. Я умирала и возрождалась вновь, я умоляла остановиться и требовала не останавливаться, а Лорд был неумолим, снова, снова и снова вторгаясь в мое тело так, что мне хотелось умереть, распластаться на столе, не шевелиться даже – только бы он продолжал, только бы взрывал мою вселенную до основания, до самого конца, до сияющего пика, который настиг меня и слился с его полным наслаждения рычанием…
А потом мы некоторое время не двигались, я – устало и едва дыша, и он – сжимая мои бедра и тоже пытаясь отдышаться. Затем медленно и со стоном вышел из меня, застегнул брюки. Руки мне тоже развязали.
И откуда только силы берутся у него… У меня их не было совершенно, и господину Киму пришлось подхватить на руки, чтобы я не упала. Сделав несколько шагов, лорд опустился на скамейку, уложил меня так, что голова расположилась на его коленях, и начал осторожно гладить по волосам.
А я медленно пыталась прийти в себя после случившегося.
В беседке царил сгущающийся полумрак, где-то вдалеке выли собаки, наверное, те, что на меня хотели наброситься, в парке запели птицы.
– Так, значит, к тебе возвращается память, – задумчиво произнес господин Ким. – С одной стороны, я рад – ты восприимчива к магии замка, раз чары рассеиваются, с другой стороны, придется принимать меры.
– Что? – прошептала я, с трудом понимая, о чем речь.
Его пальцы пробежались по щеке, обвели губы по контуру, и лорд с усмешкой произнес:
– Ничего, Юна.
И меня это насторожило. Потом пришло странное осознание – я секс-рабыня! У этого лорда! И, судя по всему, мы не в первый раз вместе! И тогда понятно, за что мне были подарены цветы. Непонятно все остальное… и те улыбки, с которыми на меня мужчины смотрели.
– Вопрос, – стараясь не предаться панике, начала я, – принудительный секс у меня только с вами или я здесь для общего пользования?
Господин Ким замер – рука, до этого ласкающая мою шею, тоже так и застыла.
– Что?! – хриплый рык.
– А что? – Я села, с некоторым вызовом посмотрела в его светящиеся глаза. – Я просыпаюсь, мне приносят цветы и конфеты, кормят в постели как… как я не знаю кого. Потом мне все рады, врут в лицо, а еще оценивающие взгляды от мужчин! И тут библиотека, мое воспоминание… господи, страшно подумать о том, что это действительно было воспоминание… Хотя вот он стол, и, несмотря на другую позу, все повторилось! И я догадываюсь, что меня здесь накачали наркотиками и насилуют… Я только одного не могу понять, вы один или остальные тоже?
Господин Ким вдруг потянулся, подхватил меня, усадил к себе на колени так, что мы оказались лицом друг к другу, после чего потянулся, поцеловал и хрипло, но не скрывая насмешки, сообщил:
– Я один, Юна. Ты моя личная, персональная секс-рабыня. Других у тебя не было, нет и не будет, я ревнив. Что-то еще?
В ужасе смотрю на него. Желание – заорать и броситься прочь. Но держит, его руки мою талию обхватывают крепко и решительно. А еще ворота заперты, и, похоже, тут все заперто. Остается вопрос:
– Вы меня… отпустите?
– Нет, – спокойно ответил господин Ким.
Мама…
– А завтра? – робкий испуганный голос.
– Нет.
О, господи.
– А когда я надоем?
– Нет, – усмешка, – я взял тебя в жены, Юна. А разводов, леди Ким, для таких, как мы, нет.
Хочу упасть в обморок, потерять сознание, а когда проснусь, желательно, чтобы все это было сном!
– Простите. – Я нервно сглотнула. – Но я как-то упустила из памяти момент нашего бракосочетания. – Голос стал сиплым. – Да и вообще сомневаюсь, что я говорила вам «да»… Видите ли, вы не в моем вкусе, господин Ким, и…
Глухое звериное рычание откуда-то из него… О, боже! Затем хриплое:
– То есть я вам не нравлюсь?
– Нет, – прошептала я. – У вас… руки длинные и глаза… светятся.
Ладони на моей талии сжались, после Господин Ким рывком снял меня с себя, усадил на скамью, поднялся и вышел – резкий, злой и словно едва сдерживающийся.
А я осталась сидеть, пытаясь хоть как-то привести мысли в порядок… Вообще-то, когда я говорила о сексуальном рабстве, ждала опровержения, а вышло…
– Идемте в дом, – прозвучал злой голос из темноты.
Подняла ноги на скамейку, обняла руками колени и тихо ответила:
– Знаете, так нельзя…
– Как? – все тот же злой голос.
Меня трясло, говорить что-либо уже не хотелось. Господин Ким вернулся в беседку, откровенно пугая светящимися глазами, на которые я в ужасе, но все же смотрела.
– Понимаю, что ты делаешь это по незнанию, но у нас взгляд в глаза считается вызовом. Естественно, я осознаю, что вызов ты мне бросать не собираешься, но меня это злит. Прекрати.
– Что прекратить? – прошептала я.
– Смотреть в мои глаза!
Молча опустила голову… А пусть это просто будет кошмар, просто кошмар, от которого я утром проснусь, и все хорошо станет. Просто кошмар, и я проснусь, обязательно проснусь.
Господин Ким подошел, молча перекинул через плечо и понес прочь из беседки. Чувствую себя добычей древнего шотландца. Безмолвной и бесправной.
– Знаете, я и сама могу идти! – зло сообщила лорду.
В то же мгновение он поставил на ноги. Зря – меня заметно шатало, ощущения ниже пояса были не то чтобы неприятными, но мешали ходить однозначно… А еще я вспомнила, что не помню, как меня лишили невинности… На глаза навернулись слезы.
– Опять? – прорычал господин Ким.
Слезы потекли ручьем, а я попыталась сделать шаг. Едва удержалась, в итоге меня подхватили на руки и понесли к дому.
На подходе в замок уже ревела, уткнувшись носом в его рубашку, так жалко себя было.
– А у меня учебный год, – вспомнила я.
– Ты и так умная, – мрачно ответил господин Ким, взлетая по ступеням, – даже слишком.
Я заревела громче, потом вспомнила:
– У меня права в сентябре менять надо…
– Получишь новые на имя леди Ким Юна.
Он толкнул дверь ногой и, судя по хрусту, нечаянно выломал замок.
– Я не Ким, – напоминаю, всхлипывая.
– Хорошо, – покорно согласился лорд и добавил: – Обойдешься без прав.
Плакать было бессмысленно – я общалась с психом, имеющим ярко выраженные сексуальные наклонности и слабо выраженные умственные способности.
– Куда вы меня несете? – спросила, едва господин Ким свернул налево.
Маньяков всегда налево тянет?
– Ты же хочешь в ванную, – спокойно ответил он.
Вообще-то хотелось – мокрые ноги, пусть даже не внизу, а вверху, ощущение не из приятных, но все же странно. И, когда, распахнув еще одну дверь, лорд нервно поставил меня на пол, стало только страннее.
– Это джакузи? – рассматривая огромную ванную, спросила я.
– Да, – резкий злой ответ. – Нравится?
– Просто удивляюсь тому, как можно было изуродовать очарование старинного замка современной сантехникой…
Снова глухое рычание.
– Я домой хочу, – тихо призналась я чудовищу. – Пожалуйста… и я никому ничего не расскажу, правда…
Повернувшись, с мольбой посмотрела в его янтарные, чуть светящиеся глаза. Господин Ким нахмурился, скривился даже, а затем хрипло произнес:
– Еще раз, Юна, ты – моя жена. Не рабыня, не любовница, не наложница – жена. Разводов у нас нет. Шансов что-то изменить у тебя тоже нет. На этом все!
И господин Ким оставил меня наедине с раковиной, душем и ванной.
Пока приводила себя в порядок, все пыталась понять, откуда я знаю это место? Все здесь оказалось мне знакомым, кран с переключением режимов тоже. Размышлять над происходящим становилось все страшнее… Поверить в сказанное Лордом… вообще жутко. Я стояла напротив зеркала и смотрела на себя. Лицо бледное, глаза с лихорадочным блеском, губы припухшие и красные, что неудивительного после таких поцелуев. Волосы неуложенные, что красоты не прибавляет. А еще мало приятное ощущение раздетости – без нижнего белья было как-то и неловко – и чувство беззащитности оптимизма не добавляло.
Открылась дверь, вошел господин Ким, остановился позади меня…