Ошибка 404

часть 8

           Ленка с утра долго рассматривала картину совсем не отеческой нежности на расправленном диване. Деркач никогда так не спал с ней, в добрые времена он отворачивался спиной, а она обнимала, прижимаясь лбом к его шее. Он всю ночь спал в одной позе — никаких метаний, переворачиваний, бессвязных разговоров и даже храпа, ложился и умирал до восьми. И Ленка ему завидовала, так как она как принцесса на горошине: то жарко, то холодно, то жажда, то голодно, то вдруг думы всякие, то подушка не мягкая, то скрип, словно кто-то ходит… Он потом и на диване так спал один: отвернувшись от потенциальной Ленки. А тут…
          Деркач повернулся к Крису, принял его голову на своё плечо, а подушку к чёрту, то есть на пол. Мужа реабилитировало только то, что он был одет: штаны домашние, футболка и гвоздь программы — тапки на ногах! На полу стояла пустая бутылка из-под армянского коньяка, да и воздух насыщен алкоголем и разговорами. И как в этот раз Ленка всё пропустила?
      Она отправилась на кухню, где нарочито громко начала греметь сковородками. На звук выполз Крис.
      — Сырники или вареники? — шёпотом, но по-деловому спросила Лена.
      — Сырники из сыра, а вареники из варенья?
      — Сырники из творога, вареники тоже.
      — Странно… Мне всё равно. Можно просто сыра, варенья и творога.
      — М-м-м…
      — Ты не волнуйся, я скоро свалю. Я не претендую на него.
      Лена застыла с пачкой творога в руках. Села напротив Криса.
      — Почему не претендуешь?
      — Вряд ли я смогу сделать кого-либо счастливым.
      — Не претендуешь, а фотографии его рассматриваешь?
      — Это не его фотографии. Это мой отец.
      — Отец? А мне показалось… Вон оно как, значит. — Ленка стала мять творог в миске. — Но мне не показалось твоё отношение к Деркачу тоской по отцу. Он тебе нравится?
      — Нравится. Но мы просто будем друзьями. Не беспокойся.
      — Многовато у него друзей… ты друг, я ещё больший друг — просто-таки дружище. Я беспокоюсь не о нём. О себе. Дружба — это, конечно, здорово. Только она меня старит. А мне рано… Да и ему тоже рано. Не слушай меня, это бабские бредни. Буду делать сырники.
      — Я не смогу дать ему ничего. Во мне не осталось любви.
      — Пф-ф-ф! Это возобновляемый ресурс. Это тот симпатяга банкир её из тебя высосал? — Крис понуро опустил голову. — Он. Думаю, твой Сатаев способен выкачать душу. Выкачал и удачно подженился… Подробностей мне не нужно, и так сплю плохо. Но можешь кивнуть. — Голова с фигушкой на макушке кивнула. — И ты мстишь?
      — Плохо получается только.
      — Да не-е-е… Нормально. Он тут психовал, лобик морщил, кулачки сжимал.
      В кухонном проёме объявился сонный Деркач.
      — Вы чего так громко?
      — О! Ты на запах выполз? Спи ещё, не на работу же.
      — Вы громко говорите!
      — Ерунда, — успокоил Крис, — думаю, что жучки должны сдохнуть. Они поторопились, слабенькие поставили. Да и можно музыку включить! Или телик.
      — Пойду ящик включу.
      Из комнаты раздались бодрые и громкие голоса телеведущих: проблемы свиноводства в центральной России — пусть сатаевцы слушают, просвещаются. Одновременно на сковороде зашипело, и Ленка проворно начала укладывать творожные котлетки в масляное пекло. Деркач нечаянно прокатил коньячную бутылку, начал с матом двигать диван, чтобы её достать. Крис пошёл в ванную шуметь водой. Серёга сразу на кухню — шептаться с Ленкой. В общем, жизнь заворочалась, квартира проснулась, казалось даже, что всё как и в любое другое утро. Субботнее семейное утро. Так, по крайней мере, должно было звучать в ухе маленькой чёрной штучки на дне лампы. Хотя, безусловно, все герои радиоспектакля вовсе не ощущали семейную идиллию. Наоборот. Абсурд и неудобство.
      Сырники удались. Целая ароматная гора. Абсурдное семейство под звуки уже какой-то другой телепрограммы сначала завтракало молча. Но под кофе начались и разговоры.
      — Я ещё денёк отосплюсь и свалю. Чес-с-сно!
      — И куда ты свалишь?
      — Найду куда. У меня теперь машина с собой. Так я ваще в шоколаде.
      — Что же, ты так и будешь всю жизнь бегать? Ведь у тебя есть свой дом, есть деньги, способности. Может, пора всем этим начать пользоваться? — у Ленки откуда-то проявился учительский тон.
      — Я пользуюсь… Но дома жить не могу. Во-первых, не могу его видеть…
      — Сними, купи квартиру! Живи отдельно! — не унималась Ленка.
      — Во-вторых, они начнут меня лечить. Это закончится тем, что меня объявят недееспособным. И, кстати, не факт, что это будет неправдой. Я потеряю и сознание, и свободу, и остаток жизни.
      — Но почему ты так решил? Поговори с матерью, она поймёт!
      — Потому что так уже было. И с матерью пытался говорить. Она поняла только одно, что я болен, что любить мужчину — это патология. Потому у меня голова и болит. Да ещё эти обмороки… И всё это из-за травмы. И надо лечить! И лечили. Психологи, психиатры, неврологи — у всех свои способы. А мою болезнь уколами не вылечишь.
      — Ладно мать — она думала, что делает тебе благо, но как себя вёл Сатаев? Он-то тоже «болен», раз совратил тебя, — подключился Деркач.
      — А кто сказал, что совратил? — горько ухмыльнулся Крис. — Бедный мальчик живёт в придуманном мире, сочиняет истории, лжёт как дышит — на то и больной. Да ещё и попытался убить несчастную жертву клеветы.
      — Значит, мать считает, что ты всё сочиняешь… Они хотели поставить клеймо недееспособного, а ты сбежал?
      — Да, только после восемнадцати ограничивают в правах, согласно диагнозу. Я как раз и дал дёру.
      — И сколько времени ты скрываешься? Пять лет?
      — Четыре, — неуверенно ответил Крис. — Однажды меня ловили, запирали, разговаривали, но я опять сбежал.
      — Хм… и Сатаев разговаривал?
      — Нет, больше никогда… Избегал. Всегда был с кем-то.
      — Трус! — вскликнула Ленка. — Но как мать-то поверила?
      — Она уже беременная была. Верить стало выгоднее ему, чем мне.
      — И ты стал мстить…
      — Какое там! Просто старался спрятаться, выжить, иногда забыться. А месть — это всё мелочёвка!
      — Но ты ведь мог бы и по-крупному ему навредить, — заговорщически прищурилась Лена.
      — Например?
      — Как-то мы смотрели старенький фильм с Сандрой Буллок, там её героиню «стирают» в Сети: нет ни счетов, ни страховки, ни налогового номера, ни миграционных данных — ни-че-го! Нет такой личности! И все её документы стали рассматриваться как фальшивка. Там, кстати, всё начиналось с красавчика-мошенника, который всему причина. Короче, экшен на фоне жопастых компьютеров, страсти-мордасти, пиф-паф, ой-ёй-ёй. Сандра еле выкарабкалась. Вот и ты сотри этого Сатаева и из Сети, и из своей жизни заодно. Это возможно?
      — Хм… стереть его данные в разных базах? Конечно.
      — Или подставить другие данные! Бац — и красавец превратился в бежавшего зэка или брачного афериста, трансвестита по совместительству, — Ленка явно распалилась.
      — Стоп-стоп! Крякнуть сайты госслужб? Это же сразу нарваться! У них ресурсы других масштабов и айтишники неслабые, будут рыть, — Деркач попытался остановить преступный замысел. — И если они поймают, то родственными разборками тут не обойдётся. Это же статья!
      — А Крис у нас гений! Он придумает, как обойти и айтишников, и статью.
      — Если поймают, то придётся стать недееспособным.
      — Вы сошли с ума! Нужно об аневризме думать, а не о мести!
      — Что о ней думать?
      — Возможна же операция!
      — Я не желаю вновь быть овощем! Я хочу всё помнить, ничего не забывать, ничего не прощать!
      — Ты не будешь овощем! А если забудешь, то я напомню.
      — Кто тебя пустит ко мне, напоминальщика? Так, его счёт в Сигме я аннулирую легко, лишь бы не было счетов в других банках. Ещё можно порыться на ресурсах ФМС, налоговой, в реестре юрлиц, в пенсионный и медицинский фонды влезть, стереть его супервысшее образование, в базах МВД навести шухер… — последнее почему-то единодушно напугало семейство Деркачей, поэтому они одновременно выдохнули:
      — Крис! Ты сначала придумай как! — Ленка.
      — Крис! Ты сначала подумай, нах? — Серёга.
      — Что тут думать-придумывать! Дело-то плёвое! Вы не переживайте, вас не отследят. Да и я же не весь ресурс буду рушить и заражать. Только такой миленький баг на его страничке. Надо только по-хитрому скриптик написать, чтобы он не смог по-быстрому сам исправить. А если… — Крис вдруг бросил на стол надкусанный пряник и побежал в комнату, где надрывался телевизор.
      — На кой хер ты ему эту идею дала? — разозлился Деркач.
      — Само как-то придумалось… но ведь он сам говорит, что Сатаев хороший спец и он справится. Ну, помучится немного, попсихует, так и поделом мерзавцу!
      — Сейчас он за ним один гоняется, а потом будут и службы рыскать.
      — А может, не будут? Он же вундеркинд!
      — «Будут — не будут»! Ему не о мести надо думать, а о башке своей травмированной.
      — Ты не сможешь его заставить вернуться в больницу. Ты же сам говоришь, что его не переубедить, что он не оставит этих двоих в покое, что теперь это его смысл жизни, его адреналин. И пока жива его ярость и обида, жив и он.
      — Я такого не говорил! Да, он всё ещё влюблён в Сатаева и пакостит ему. Но он сознательно убивает себя. В этом и заключается его месть. Месть не только Сатаеву, но и матери.
      — Ты не убедишь его жить. А если он сейчас попадётся… может, его принудительно будут лечить?
      — Лен, его будут в психушке лечить, а не в нейрохирургии!
      — Откуда ты знаешь? Это только слова Криса.
      — Я ему верю.
      — Я вижу. Ты не просто веришь, ты увлёкся им. И не надо менять тему! Определяйся уже и уходи. Я рыдать не буду и удерживать силой тоже не собираюсь.
      — А я не собираюсь никуда уходить!
      — Ты же не думаешь, что мы будем жить втроём. Это не мой вариант! И не твой. И пока мне не стукнуло сорок, я поищу своего Криса, ждать тебя не буду. Так и знай!
      Деркач резко встал, допил остывший кофе и отправился в комнату. Спорить и доказывать он не хотел, да и не знал, что сказать. Что боится потерять Ленку? Так не боится. Что не допустит, чтобы у неё кто-то появился? Так ему практически всё равно, лишь бы не обижал её. Что не гей и никаких планов на Криса не имеет? Так фиг их знает, эти планы. Ночью хоть и пьяный был, но хотел облапать парня, попробовать соль его кожи, вкус его поцелуя, дыхание под собой. Наутро желания выветрились, и он был рад, что благоразумно сдержал возможные поползновения. Вот тебе и планы: напрямую от градуса зависят. Жить другой жизнью — не рядом с Ленкой, не в этой квартире, не в этой весне, не в этой коже — заманчиво и не страшно, но разве он нужен Крису? Тот любит своего Кирилла. Он не переболел. Да и, возможно, болезнь эта из ряда смертельных и неизлечимых.
      Думать не хотелось. Не думать не моглось: щелчки клавиатуры и сгорбленная спина Криса отвлекали от телевизионной болтовни. Наверняка ведь сможет крякнуть сайты и не попасться. Чего он ожидает от этого геройства? Что Сатаев, уничтоженный и несчастный, прибежит и в ноги упадёт? Или Крис так вызывает на виртуальный баттл своего конкурента-любовника? Или Крис просто пробует то, что ещё не делал, ради спортивного интереса — сможет или нет? Вон как погрузился в цифровой мир.
      — Я к Тате. А ты обещал пылесос посмотреть, он выключается, когда ему вздумается, — скомандовала Ленка и скрылась в спальне — будет час марафет наводить.
      — Щас, посмотрю… — Деркач даже не стал откладывать пылесосные проблемы на потом — хоть что-то отвлечёт его от скребущего чувства безнадёги. Сердце как этот двигатель: запылилось, клапаны окислились, разгонять кровь не хочет, стынет перед возможными переменами.
      Через часа полтора, когда благоухающая Ленка уже отчалила к своей сумасшедшей подружке, а Деркач уже собирал пылесосный организм, начищенный и оздоровлённый, Крис вдруг заговорил вслух, не уступая телевизору в громкости.
      — Нет же! Сегафулю к чертям! И пингушка не покатит! Простенький глюк, вот сюда бэнг! Бэнг! И на тебе геморр! Мы потю… мн-мн-мн… — Серёга подскочил к обморочному гению и зажал его рот. Крис беспомощно замахал руками.
      — Тс-с-с… ты чего! — выпучив глаза, зашептал Деркач.
       — Фигня, наверное, уже сдох их писюк, — зашептал в ответ Крис. Глаза у него горели, на лице та самая наглинка, что обычно определяла его образ. — Я придумал! Я не буду сносить модули, даже инфу не поменяю, войду и тихонечко заплагиню примочку. Тупо скрин «ошибки». При тестировании никакой ругани выдавать не будет, а на фейсе тупо «ошибка 404 – страница не найдена», и хрен он найдёт картинку эту. Уха-ха!
      — Тс-с-с! Тихо! Я ничего не понимаю. Ты всё придумал?
      — Канеш! Смотри! Это же просто! Так, сначала банк. — Всё, что потом начал делать Крис, совсем не показалось Сергею «простым». Он абсолютно ничего не понимал, пальцы отбивали азартную чечётку по клавиатуре, на экране менялись, уменьшались и исчезали непонятные цифровые виды, всплывали дополнительные окна. При этом Крис дёргал головой так, как будто в голове наигрывала ритмичная музыка. С банком он расправился очень быстро. Потом мгновенно нашёл почтовый ящик своего соперника и, не заходя внутрь, разворошил ресурс… — Он введёт свой логин, пароль, а там: вуаля! Ошибка 404! Нет такой страницы, нет такого человека! И тут он поймёт, что это я! Мыло же так не ругается, у него другой сценарий. Теперь давай в ФМС! Сотрём его паспортину!
      — Прямо сотрёшь?
      — Нет! Никуда она не денется. Но доступ будет перекрыт скринчиком. Гы-гы-гы! Нет тебя, Кир!
      — Тише! — у Деркача вдруг стало биться сердце, как тогда в доме, когда Крис за ноутом полез. Та необыкновенная лёгкость, с которой этот вундеркинд вскрывал сайты, одновременно и пугала, и восхищала. Наблюдая за Крисом, Сергей всё больше убеждался в его одержимости, причём непонятно — кем в большей степени: компьютером или Сатаевым. На ресурс миграционной службы было потрачено минут десять! В ошибку 404 превратился гражданский паспорт, загранпаспорт и открытая шенгенская виза. Потом без победного перерыва Крис метнулся в налоговую службу, оставил Сатаева без ИНН и отличной налоговой истории по всем объектам налогообложения.
      — Теперь посмотрим на ваше здоровье, дорогой отчим!
      Крис явно развеселился. Перебирал сайт за сайтом — жизненно важные и пустяковые — не оставляя господина Сатаева нигде. Даже на «Твиттере». Даже в телефонной базе крупного коммутатора. Даже в списках выпускников и аспирантов известного технологического вуза. Деркач не позволил заходить в базы минобороны, справедливо полагая, что тут шутки совсем плохи — вернее, совсем не воспринимаемы.
      — Но в ГИБДД и в коповскую базу я зайду! Как без этого? — почти уступил Крис.
      Состояние коллапса пришло неожиданно. Бег по клавишам замер, и вместо щелчков только стук сердца. Лицо Криса вдруг застыло, остекленело, весёлость схлынула. Деркач даже подумал, что хакер сейчас в обморок упадёт.
      — Что? — Серёга ближе придвинулся к монитору. Там база данных на гражданина Сатаева Кирилла Олеговича, год рождения, прописка, место учёбы, работы, к уголовной ответственности не привлекался. Административные штрафы… — это ерунда. Ниже: входил в пилотную группу экспертов при следственном комитете, года, участвовал в судебной экспертизе средств видеонаблюдения, навигации и цифровых ресурсов, дела номер… Отказался продолжить работу в комитете…
      — Один, дробь, два, два, два, шесть, ноль, пять, пять, шесть, девять, ноль, один… — прошептал Крис.
      — Что? — уже громко сказал Деркач.
      — Это номер дела по аварии моего отца.
      — Откуда ты это знаешь?
      — Я помню все цифры. Просто помню. Кир занимался экспертизой… Он знал об аварии до того, как познакомился со мной… Он знал…
      — У твоего отца был видеорегистратор?
      — Да. Конечно, он был разбит. Но информацию смогли восстановить…
      — Тогда ещё видеорегистраторы только входили в моду. Им не особо верили. А тут, видимо, свидетелей было недостаточно? Зачем нужна такая экспертиза?
      — Он знал! Ты понимаешь? Он не случайно оказался у меня в палате! — Крис вдруг тяжело задышал.
      — Подожди, не факт, что он тебя запомнил. Или, может, это случайность. Увидел в больнице, вспомнил, пожалел.
      — Но почему он никогда мне об этом не говорил?
      — Не хотел тебя тревожить.
      — Нет. Что-то тут не то…
      — Крис, а какую роль сведения видеорегистратора сыграли?
      — Отец был здоров. Медики не подтвердили инфаркта. Мама сказала, что только по звуку с регистратора восстановили тот факт, что папе стало плохо. И уже потом патологоанатомы вроде сказали, что что-то нашли… В общем, меня особо не посвящали. Чёрт, что-то мне нехорошо… — Крис продолжал тяжело дышать и сжимать горло.
      — Сейчас, воды принесу… — Деркач побежал на кухню, на подоконнике стоял кувшин с кипячёной водой. Стакан. Вода. Блядь! На пол! — Кри-и-ис! Они здесь! — заорал Деркач. Он увидел в окно, которое выходило во двор, чёрный джип. Машина остановилась неудобно, практически у противоположного дома, так как рядом с их подъездом места не было. Из джипа выскочили люди, в том числе Сатаев в пальто, и ринулись к их парадной.
      Закрутилось мгновенно. Каждая секунда рационально отбивала команды: джинсы — две штуки, куртки — две штуки, один ноутбук, зарядка, кроссовки-кеды, телефон, ключи, кошелёк. Круто, что они на седьмом этаже! Есть небольшая фора. Схватив вещи, Деркач и Крис выскочили на лестничную площадку, снизу гудел лифт и доносился топот.
      — Наверх! — скомандовал Деркач. Они побежали на двенадцатый этаж. Дверь на крышу закрыта. Зато подозрительно хлипкая перемычка у лифтовой. Серёга долбанул по ней ногой, дверца отлетела в сторону. Внутри он вставил в ручку двери валяющийся лом, получился упор. С пола подобрал ещё какую-то железяку. Двое беглецов поспешно оделись. Потом Деркач открыл сетчатую крышку лифтовой шахты.
      — Пошли! — прошептал он и нырнул первый. Они поменялись ролями. Здесь — не в виртуальном мире, а в реальных стенах — ведущим был Деркач. Крис безропотно слушался, не переспрашивая — полностью доверяя. Они ухватились за скобки вертикальной лестницы, что спускалась по хребту шахты в самое дно, прикрыли крышку и пошагали вниз параллельно рельсам. — Смотри там внимательно, за узлы не хватайся. Держи ноут крепче, — поучал уверенный в себе Деркач. Они ползли навстречу лифтовой кабине. Лифт стоял на седьмом этаже.
         Мягко, чтобы кабина не дёрнулась, Деркач ступил на железную крышу. Помог Крису. Показал, где лучше ухватиться за трос. Из подъезда доносился шум и крики.
      — Давайте наверх! На крышу! — И сразу топот.
      — А ты вниз, мало ли… будь готов у машины. — Кто-то зашёл в лифт, и кабина дёрнулась и поехала вниз. На первый этаж. Человек вышел. Хлопнула входная дверь.
      — Давай ноут, залезай на плечи, — скомандовал Сергей. Крис вскарабкался, ухватившись за мазутный трос и страховочный карабин. — Эту железяку вставь в круглое отверстие, тянись! Выше! — Но роста не хватало. Тогда Деркач обхватил кулаками трос, создав своеобразные ступеньки. — Осторожнее, надо успеть!
      Крис по-обезьяньи зацепился, упёрся в Серёгины кулаки и достал до заветного замка. С первого раза ещё и не получилось надавить с нужной силой. Но потом — ш-ш-ших! — и двери лифта на втором этаже распахнулись.
      — Лезь!
      Крис проворно выбрался в подъезд, получил у Деркача ноут и помог вылезти и Сергею. Потом ещё вытащили железяку из замка, чтобы просто люди смогли пользоваться лифтом, и чумазые, разгорячённые побежали вон. Куда? Ну… куда-то…