Ошибка 404

часть 12

        Лицо в бинтовой шапке неузнаваемо — слишком белое и какое-то опухшее, из уголка рта пластиковая трубочка. Сегодня впервые впустили к Крису после операции. Прежде всего мать, но и Сергей напросился.
      — Он в коме? — шёпотом спросил Деркач.
      — Нет, спит. Он много будет спать. — Ивон сегодня была Валентиной — измученной, ненакрашенной, простой.
       — Как ваш муж? — осторожно спросил Сергей.
      — Ничего хорошего. Перелом позвоночника, задет мозговой столб. Он не чувствует ног. Врачи молчат, ничего не обещают.
      — А сам он как?
      — Тоже молчит. Отворачивается от меня. Запрещает Анет приводить. К нему полиция приходила. Наверное, положено так — спрашивать, раз несчастный случай. Это ведь был несчастный случай? Крис не виноват? — Валя с надеждой вгляделась в лицо Деркача.
      — Не виноват. Кирилл провалился в дыру, замаскированную строительным хламом. Он не мог знать, что там дыра. Никто не знал.
      — А вас допрашивали в полиции?
      — Да.
      — Хорошо. — Валя почему-то удовлетворённо вздохнула. И они вновь принялись рассматривать лицо Криса. Просто сидели в тишине. Потом Валентина стала робко гладить руку сына, ту, что была свободна от иголки. — Я не любила его отца, — вдруг тихо сказала женщина. — Боялась его. И Крис это чувствовал, он любил Мира за нас двоих. А вы очень похожи на него. Я, когда вас увидела впервые, даже испугалась. И Крис, наверное, потому и привязался к вам. Они ведь всегда были вместе, а я — лишняя. Они куда-то уезжали, а я никогда не знала — куда, надолго ли, зачем? Когда произошла авария, я тоже была в неведении, где они. Мне Макар позвонил. Хм… только через четыре часа после всего… И знаете, он говорит, что Мир погиб, а я не плачу, я даже облегчение почувствовала. Только потом, когда про Криса сказал, я задыхаться начала…
      — Что вам рассказал Макар?
      — Ничего. Он спал в машине. Как всё произошло, не знал.
      — Спал и остался жив…
      — Главное, Крис. Он был в коме после операции. Слишком долго. Врачи качали головами, избегали меня. Только Макар был всегда рядом. А потом ещё эта запись…
      — Вы её слышали?
      — Да.
      — И это голоса Криса и вашего мужа?
      — Конечно. Я даже помню, как Мир ему эту дурацкую игрушку купил.
      — А чья была идея скрыть от Криса наличие такой записи?
      — Я не помню. Наверное, Макара. Как-то само получилось… Когда Крис пришёл в сознание, я не могла сказать ему правду. Да и нельзя было. Я бы потеряла его уже тогда.
      — А как вы познакомились с Кириллом?
      — Кирилла нанял Макар, чтобы тот занимался с Крисом программированием. И мне даже казалось, что они слишком близки. Но потом… Ой! Крис! — Валя подалась вперёд, да и Деркач тоже — Крис приоткрыл глаза, нахмурил лоб — то ли от боли, то ли от света, то ли от непонимания. — Сына! Ты меня видишь? Слышишь? Как ты?
      Деркачу показалось, что глаза у Криса очень мутные, а на белках красная сетка сосудов. Но он всё-таки их видел, его взгляд остановился на Валентине, и губы зашевелились беззвучно: «Мама». Потом он перевёл взгляд на Сергея, и опять на лбу образовалась хмурая морщинка. Валя что-то тараторила бессмысленное, а Крис всё смотрел на Деркача, как будто пытался вспомнить. Потом они позвали доктора. Тот тоже что-то спрашивал у Криса, проверил датчики, что мигали на столике в изголовье, напоил пациента из сосуда с клювиком сладкой водичкой. Доктор улыбался, был доволен своими трудами. И велел оставить пациента в покое, не волновать его пока.
      — Он меня узнал! И вам отвечал — «да», «нет»! Значит, всё в порядке? Без ужасных последствий? — пристала Валентина к доктору, когда они вышли из палаты.
      — Да, сознание вернулось. Но пока о последствиях рано говорить. В прошлый же раз была амнезия. Операция на мозге — это вам не чирей вырезать. Наша задача, чтобы Кристоф функционально восстановился.
      — А может что-то повредить восстановлению? Например, переживания? Какая-нибудь информация?
      — Вероятно, может. Вы всё о той аварии переживаете? О его чувстве вины? — доктор был в курсе истории болезни.
      — Да.
      — Он уже не ребёнок, конечно. Должен воспринять события такой давности более адекватно. Но всё-таки надо с ним осторожно побеседовать. Может, психолога позовём?
      — Нет. Есть человек, который сможет его успокоить. Когда можно ему прийти и всё рассказать Крису? Да и вам, — Деркач повернулся к Валентине.
      — Кто может всё рассказать? — она захлопала глазами, воскрешая Ивон.
      — Макар.
      — Вы его нашли?
      — Да. Он согласен прийти. И то, что он расскажет, снимет всякое чувство вины… У Криса.
      — Если вы в этом уверены… Давайте денька через два. Я думаю, что Крис будет готов. Звоните. — И доктор — кургузый вялый человечек в очках — вдруг сладко зевнул. Сергей и Валентина ретировались. Женщина отправилась в другую клинику, к мужу, а Сергей в дом Подвойского — заканчивать свою работу.