Как я попала в аниме "Великий из бродячих псов".

Глава 19

Я повернулась к Дазаю, в его боку красовалась свежая глубокая рана и я решила попробовать залечить её. Дотронувшись до этого безобразия–Дазай зашипел.

–Потерпи. Я сейчас всё вылечу (вспоминаю Йосано с её "У тебя, что-нибудь болит?"),–сказала я и пустила на рану белое пламя. Мои старания были напрасны. Его сила не позволила залечить рану моим пламенем.

–Прости, солнышко. Мой дар не даст тебе вылечить меня...шшссс...Прийдётся организму самому затягивать эту рану...ссс...–сказал он, время от времени шипя от боли. Он потянулся ко мне слегка прищурив глаза от боли и поцеловал меня в щёку и мы пошли искать выход, вернее Дазай привёл меня к высоким дверям которые оказались закрыты и которые я с лёгкостью открыла телекинезом.

Вскоре мы пришли в агенство, грязные, измучанные от боя и в непривычной одежде. Рука Дазая была закинута мне на плечи и таким образом ему было легче идти. Разумеется все  распереживались за нас, а Куникида, в своём репертуаре, с порога наорал на нас, типо:"ГДЕ ВЫ ШЛЯЕТЕСЬ?! ЧТО С ВАШИМ ВНЕШНИМ ВИДОМ?! БЫСТРО ЗА РАБОТУ!!!".

В итоге нам пришлось всё рассказать и писать отчёты. Перед работой Йосано оставила палату в наше распоряжение, чтобы мы переоделись. Да нам пришлось переодеваться в одной палате, но я же хитрожопая и просто преминила силу и стояла перед Дазаем с ухмылкой.

–Хитрая,–подметил он.
–Переодевайся. Я потом посмотрю твою рану.

Оставив его я отвернулась и пошла к комоду на котором лежали перекись и вата. Взяв названные предметы, Дазай уже успел переодется и, оголив свою рану, сидел на койке и ждал меня.

–Потерпи будет больно,–предупредила я и, намочив ватку перекисью, стала обробатывать его рану.

Спустя минут 10 мы вышли из палаты и сели за работу.

Тем временем у Гоголя.
От его же лица:

  Я ждал все эти три дня в подвале того самого здания, так мне приказал Фёдор. После того как я услышал грохот, разбивание стекла и женские крики, похоже крики птички, а после грохот входной двери, я побежал на самый верхний этаж. Было тихо, гробовая тишина. Было слышно только моё дыхание. Я начал проверять все двери, все комнаты и кладовки. Вот остались последние двери. Я открыл их и первое, что увидил– труп беловолосого мужчины и лужи крови. Обойдя его, я остолбенел. Передо мной лежало тело Достоевского, из его груди медленно, как мёд, текла густая бордовая кровь. Я не мог ничего сделать, меня парализовало от шока. И в эти секунды я понял, что он был мне больше чем босс, больше чем друг...это чувство...никому не понятное и никогда ниразу необъяснимое...чувство которое описывают в книгах как: "словно бабочки пархают в животе", " сердце вот-вот выпрыгнет из груди". Точно! Это чувство называется– любовь. Я не чувствовал бабочек в животе, я чувствовал ненависть и желание мести. Желание отомстить и убить за своего дорогого человека.