Тугнуйская осень

В призрачном утреннем свете

Над сопками еще только появилось блеклое молодое солнце, разгоняя своими робкими лучами облака, застывшие в морозном воздухе. Острые иглы сосновых ветвей цеплялись за небо, кривые стволы карабкались по склонам, опутывая корнями камни, покрытые засохшим лишайником. Влажный воздух преломлял солнечный свет, и сквозь туман, окутавший лесные дали, каждый луч разбивался на мириады осколков, опускаясь волшебными семенами в мерзлую почву.

Не кричали птицы, даже вездесущие вороны в безмолвии чуть слышно шелестели своими крыльями в этот утренний час, рассевшись на индевелых деревьях. Черные перья, покрытые изморозью, шуршали в воздухе, переминались на сучковатых ветвях когтистые лапы. Скрипели щербатые стволы, по свежему насту носилось ледяное крошево.

Высоко в горных вершинах гулял ветер, обрушивая снежные потоки на верхушки сосен, оставляя на белом покрове причудливые следы. Где-то, у скованного льдами ручья, бродили тени, еле видимые в тумане, неслышно покачивались древесные стволы.

В перелеске утренний рассвет разбудил стаю голубых сорок, и их неугомонные крикливые трели уже разносились в рябиновой тишине. Мерзлые ягоды рассыпались на снегу кровавыми каплями, и ненасытные говорливые птицы клевали их, переговариваясь, и покрикивая друг на друга.

На морозе причудливыми узорами ветер рисовал по глади ручьев ломаные линии судьбоносных чар. Вздыхали печальные березы, потревоженные неожиданным солнечным пленом, плакали горькими слезами, кручинились о долгой зиме.

Там, за перевалом, грузно шумели боровые деревья, звали непогоду. Щерились кривыми зубами скальники, заметенные сединой сугробов. И только грустное солнце все катилось колесом по серому небу, даря скудное тепло в призрачном утреннем свете...