Nyctophilia

4 - Игра с сывороткой правды

Драко действительно совершил ужасную ошибку, выйдя за пределы замка тем вечером.

Панси вынудила его совершить ужасную ошибку.

Потому что теперь, когда прошло уже несколько дней, это всё больше и больше походило на сон. Да, наутро, когда он проснулся с ужасной головной болью, бурлящим желудком и темнотой перед глазами, у него не было никакого иного выбора, кроме как вспомнить предыдущий вечер - каждую его яркую, ужасающую, восхитительную деталь. И когда ему наконец удалось дотащить своё сгорбленное обезвоженное тело до Большого зала и увидеть гриффиндорцев, сидящих неловкой кучкой на одном конце длинного стола, прячущих свои сморщенные лица за ладонями, демонстративно отвернувшихся от профессоров и уставившихся на пустые тарелки и кружки с кофе, - его вдруг поразило осознание того, что он провёл вечер с ними, что он пил с ними и был - всего на один вечер - частью компании Поттера. Не слизеринцем, не Пожирателем смерти, не Малфоем. Он был Драко, отстранённым от своего прошлого, и они были друзьями.

Но вот проблема: вечер-то закончился.

И он не сидел рядом с ними. При тусклом дневном свете, в стенах Хогвартса, это не работало. С похмелья, протрезвевший, он растерял свою храбрость и больше не был просто Драко.

В тот первый день он развернулся на пятках и вышел из Большого зала, так ничего и не съев. Весь день он просидел в своей комнате, пытаясь забыться.

Но не то чтобы это сработало. Потому что он закрывал глаза и видел неоновые вспышки. Он заворачивал за угол в холодных коридорах, мельком видел красно-золотой галстук и думал только о бледной коже на шее Гарри под его серым пальто. Он ел и чувствовал на языке тошнотворно сладкий вкус пирожных с патокой.

Он пытался спать, но его охватывало беспокойство. Он смотрел в заиндевелое окно со своей кровати и задавался вопросом, были ли они в Хогсмиде в тот самый момент, гуляли ли там сейчас без него.

Он закрывал глаза, видел лицо Гарри и слышал его слова: «ты ужасно скованный, Малфой».

Так что, да, Драко совершил ужасную ошибку. Ему вообще не следовало никуда ходить. За один вечер он получил всё, о чём мечтал, и это разрушило всю его жизнь.

Он медленно возвращался в прежнее русло. Ходил по коридорам с гордо поднятым подбородком и холодным взглядом; отступал в отдалённые места - теплицы, озеро, редкие деревья на краю Запретного леса, - где мог отпустить своё самообладание и расслабиться вдали от полных ненависти взглядов. Он говорил с Блейзом, Пайком и другими восьмикурсниками из Слизерина. Разговаривал с Панси и игнорировал каждую её попытку завести беседу о том вечере. Наблюдал за Золотой компанией издалека и подавлял желание превратить их голоса из приглушённых и спокойных в те, которым он стал свидетелем: раскованные, громкие, радостные - каждый раз, когда слышал их в кабинетах на уроках. Он пытался возненавидеть Поттера, чтобы чувствовать себя не настолько убитым горем.