С отметкой Продано |18+

Глава 19

Тесса Шарлиз Оливер

До Цицерона ехать было минут двадцать. За окнами проплывали приземистые домики, а машина, то и дело, тряслась на кочках проселочной дороги. Я гипнотизировала взглядом папку, смотря на нее так, словно она была живым существом. Открой и закричит, плюясь ядом.

Как родители могли бросить своего ребенка? Оставить малыша, так и ни разу, не поинтересовавшись, жив ли он вообще?

Как так можно?

Я пробежала пальцами по острым пластиковым краям и открыла ее. На первой странице был полицейский отчет от 5 февраля 1985 года. Простые формальности об обнаружении младенца, а внизу приклеенная фотография. Маленький сверточек белого одеяла: из него выглядывают черные, как самая насыщенная краска, глазки. Кожа покрылась мурашками, и слезинка прокатилась по щеке, падая на бумагу. Я утерла влагу с лица и перевернулась страницу, рассматривая свидетельство о рождение: в графе отца – прочерк, а на месте матери – Эмбер Блейк.

Чуть дальше вновь была фотография: черно-белая, потертая. Там было изображено большое здание с белыми стенами, и дети, стоящие в шеренгу. Девять мальчиков и девять девочек, все одетые в одинаковую форму: короткие шорты и майки с галстуками. Одинаково стриженные, неулыбчивые со стеклянными бездушными глазами. Только один ребенок, держался поодаль всех, расправив плечи, смотря с вызовом и такой ненавистью к этому миру, что его черный взгляд пугал и меня.

Бен... Ему здесь, наверное, лет четырнадцать.

Горло сдавила такая тоска и горечь, что я захлопнула документы не в силах дальше копаться в том ужасе, через что прошел сенатор. У меня не было сил даже на расстоянии пропускать это через себя, а Блейк прожил в аду пятнадцать лет.

Он был сильным духом, но слабым сердцем мужчиной.

Утирая слезы, я кивнула своим мыслям. Водитель остановился у небольшого дома из красного кирпича с табличкой на фасаде.

— Кажется, мы приехали, мисс Оливер.

— Спасибо большое. Подождите меня здесь.

Утерев слезы, я оставила папку на сиденье и вышла из машины, тут же увязая в сугробах. Дорожку к дому никто не чистил, и мне приходилось ступать по недавним следам ботинок. Штанины промокли.