Молитва нейрохирурга.

13.

Да, и я тоже.

* * *

Когда я начал молиться вместе с больными, то вскоре понял, что не увижу, как изменится их жизнь, — наши беседы длились очень недолго. Да и разве я мог следить за ними? Даже по медицинским резонам — и то вряд ли. Мне редко доводится видеть всю панораму их странствий по дорогам веры. Я причастен лишь к короткой встрече, к снимку в альбоме жизни, сделанному во время чрезвычайных обстоятельств. Я мог лишь дать им некое подобие покоя — в дни страха и боли — и отдать все силы на то, чтобы успешно провести операцию; дальше они уходили своими дорогами. Вряд ли кто-то посмел бы винить их за желание держаться вдалеке от больниц — после всего, через что они прошли. Если наши беседы и повлияли на них, узнать об этом я не мог — разве что иногда, спустя несколько месяцев после операции, они присылали мне письмо или открытку. Многие благодарили; их было достаточно, чтобы я продолжал идти той же дорогой, — но я думал, что не так уж и сильно менял их повседневную жизнь. Я утешался тем, что дал им все возможное и их жизнь стала чуть лучше — даже если кому-то мог показаться странным возносивший молитвы врач.

Время от времени больные приходили в госпиталь и делились своими историями. Глория, милая женщина, разменявшая шестой десяток, однажды заглянула ко мне — спросить о снимке, который она сделала в ходе врачебного наблюдения после выписки. В последний раз мы виделись полгода назад — у нее в затылочной области нашли доброкачественный пучок чуждых сосудов, а также несколько небольших аневризм. Снимок показал, что аневризмы остались без изменений, и мы решили не проводить операцию.

— Помните подругу, с которой я приходила в прошлый раз? — спросила Глория, когда мы обсудили снимок.

— Вроде, но не очень, — признал я.

— Ее звали Гейл. Не помните? Вы еще за нас молились.

— Да, видимо, — согласился я, так ничего особо и не вспомнив.

— Так вот, вы за нас помолились, мы потом вышли из вашего кабинета, прошли в коридор и просто обнимали друг друга и плакали. Мы не могли понять, почему плачем. Это было так необычно! Мы просто хотели плакать от счастья.

Это меня заинтересовало. Я и не представлял, что таким может быть отклик на простую молитву о здоровье.

— Примерно через неделю, — продолжила Глория, — она сказала мне, что снова хочет принять Бога, и попросила моей помощи. Я отвела ее в церковь. Гейл хотела поговорить с пастором и исповедаться.