Шанс, чтобы все исправить [ЗАВЕРШЕНО]

Глава 10. Субботние волнения

- Уровень второй. Отдел обеспечения магического правопорядка, включающий в себя Сектор борьбы с неправомерным использованием магии, штаб-квартиру мракоборцев и административные службы Визенгамота.
Решетки лифта раскрылись, и красивая молодая девушка с копной пышных каштановых волос уверенным шагом вышла из тесной коробки лифта. Она, пройдя некоторое расстояние, повернула за угол, минула дубовую дверь и оказалась в большом зале, разделенном невысокими перегородками на отсеки. Каждый отсек - личное пространство Аврора, где мракоборцы обычно заняты работой. Обычно, но не сегодня. Все Авроры, как один, повернули головы к двери с табличкой «Глава Мракоборческого отдела, Главный Аврор Г.Дж.Поттер» и, настороженно прислушиваясь, изредка посылали друг другу встревоженные взгляды. За этой дверью происходило что-то действительно страшное - крики начальства были слышны еще в лифте. По тесному коридору, который образовали отсеки, Гермиона смело шагала к страшной двери и, наконец, к ужасу Авроров, распахнула ее.
- Я - ВЛАСТЬ! И СЛОВО МОЕ - ЗАКОН! - Беспомощно, но довольно эффектно и мощно, надрывалась власть голосом Гарри Поттера. Слова вырвались в открытую дверь, заставив нескольких Авроров вздрогнуть: начальство в бешенстве.
- Работать! - рыкнула на праздно подслушивающих мракоборцев Гермиона и прикрыла за собой дверь.
Появление подруги не разрядило обстановку. Наоборот, Гарри как-то слишком злобно взглянул на нее и со всей силы ударил кулаком по столу. Он весь раскраснелся, на виске пульсировала синяя жилка, дышал так, будто только что сдал нормативы на сто метров. Гермиона бросила взгляд, полный заботы и участия, на объект гнева Главного Аврора. Молодой, крепкий и невероятно высокий паренек стоял, ссутулившись: то ли хотел казаться меньше, то ли вообще провалиться сквозь пол.
- Ты, - прошипел, наконец, Гарри, обращаясь к Гермионе, и молодой паренек, казалось, вздохнул спокойнее - его моральная порка на сегодня кончилась.
- Я, - спокойно ответила девушка, проходя к своему столу, она обратилась к молодому пареньку: - Даниэль, можете идти.
- КУДА?! НА МЕСТЕ СТОЙ! - Рявкнуло разгневанное начальство в лице Гарри, и молодой человек так и встал, занеся ногу для шага. Хотелось, конечно, послушаться мисс Грейнджер, но, по тону мистера Поттера, он понял, что Поттера слушать надо, даже если и не хочется.
- Что тебе от него нужно? - Спросила Гермиона, не поднимая головы, раскладывая папки и пергаменты по столу. - Несчастный Даниэль всего-навсего исполнитель, слышишь меня, власть?
- Вон, - прорычал разгневанно Поттер, и Даниэля след простыл, будто и не было его вовсе. Гарри без сил опустился в свое кресло, закинул ноги на стол и уставился в окно. Ласково и фальшиво светит солнце.
- Я не понимаю, чего ты так бесишься? - Произнесла Гермиона, надевая очки, она взяла в руки пергамент и уставилась в него взглядом, полным непонимания и желания разобраться с ним поскорее. Несколько секунд она изучала написанное:- Соблюден закон, мы не можем игнорировать факты, только потому, что она немного не в себе.
- Я слово дал, - угрюмо произнес Гарри. Невозмутимый тон Гермионы действовал успокаивающе.
- Ты не виноват, - заключила девушка, переворачивая пергамент и продолжая читать и говорить одновременно, - ты всего лишь болтик в этом механизме, Гарри. Согласна, болт действительно необходимый для функционирования этой машины, но не стоит приписывать себе лишней важности. Ты ничего не смог бы поделать, тебе не под силу менять законы по своей прихоти. Под силу, конечно, - она криво усмехнулась, заметив взгляд Гарри, полный иронии, - но совести у тебя на это не хватит. Факты говорят против Нарциссы, ей ведь даже защищаться не дали.
И Гермиона, посчитав, что разговор окончен, закусила кончик большого пальца - она всегда так делала, когда была на чем-то очень сосредоточенной.
- Я расскажу ему сам. - Грозный тон уже почти сошел на нет.
Гарри сидел, сцепив руки замком, поигрывая большими пальцами - верный признак глубоких размышлений.
- Зачем? В понедельник ему пришлют уведомление.
- Зачем? - Издевательским тоном повторил брюнет, - он ее сын, мать твою! Уведомление... - фыркнул он, убирая ноги со стола и садясь прямо. Пальцы привычно зарылись в торчащие вверх волосы.
- Он навещал ее всего раз. - Гермиона взглянула на него поверх очков, - кроме того, это всего лишь Малфой. Почему это тебя так беспокоит?
Гарри покраснел и отвел взгляд.
- Я слово дал, понимаешь?
- Понимаю, - Гермиона сняла очки и устало потерла переносицу, - ты с ним спал. И боишься потерять его, как любовника. Потому что не оправдал его доверия.
- Почти, - снова предательски алая краска залила щеки, - но в целом ты права.
- Это всего лишь Малфой. - Гермиона снова водрузила очки на место и снова принялась за чтение пергаментов.
- Ты не знаешь его, он не «всего лишь», - но Гермиона снова закусила кончик большого пальца и рассеянно кивнула.
Гарри снова угрюмо взглянул на подругу. Гермиона права, как всегда, к недовольству Гарри.
Во-первых, действительно, закон есть закон. И он, Гарри, всего лишь представитель власти, исполнитель ее воли. Но лишь только голос совести не дает Гарри пренебречь принципом разделения властей и не замахнуться на законодательство. И судья, и исполнитель, - в общем, сам по себе. Мечта! Но слишком тяжелый груз ответственности, даже хорошо натренированные, крепкие плечи Гарри Поттера не выдержат этот груз.
"А зачем тогда слово давал? И кната за твое слово теперь никто не даст, Поттер".
А слово дал затем, чтобы Гермиона отвязалась со своей глупостью, и Драко все бы рассказал. Слово давал потому, что действительно верил: это проклятие - всего лишь глупость, каких только свет не видывал. Чудо какое-то неизвестное, никто про него ничего не слышал, толком ничего никто не знает. Даже Драко сам и то в общих чертах. О какой серьезности можно вообще говорить? Да Нарциссе и не светило ничего - ну, помешалась женщина после смерти мужа, ничего не попишешь, при чем тут мифическое проклятие? А тут, погляди-ка, факты. Четырехлетней давности: нападение на Аврора, попытка убийства. Ловко связали с байкой о проклятии и - вуаля, Поттер! Нарцисса в Азкабане, и только ты с Малфоем хоть какой-то язык нашел, все колесом по мостовой в помойную яму.
А может и не расстроится вовсе? Ну, что он, часто разговор о матери заводил? Да, вообще о семье почти ничего и не говорил. Навещал один раз? Ну, вот. Может, и не расстроится.
«Тогда я-то чего расстроился? Даниэля чуть до обморока своими криками не довел».
Да потому что страшно с Драко отношения испортить. Ой, как страшно. Да и слово это, нарушенное... И не столько в этом слове дело (права Гермиона), любовника найти очень сложно, когда ты - власть, когда ты - громкое имя. Скрывать от общественности что-либо очень сложно. А все хорошее о Гарри Поттере уже было написано, теперь же журналисты рылись в грязном белье в надежде найти что-то настолько низкое и постыдное, чтобы раз и навсегда замарать Гарри. Ох, что будет, узнай хоть кто-нибудь, что он гей... Не считая, разумеется, близких. И Малфоя. Который на радость, при первой же встрече, не стесняясь, сам же себя в сексуальные фантазии Гарри и прописал. Идеальный любовник - не абы кто, в конце концов, - сам Малфой, которого еще со школы выебать хотелось. Зло, с оттяжкой, схватив за волосы. Хотя, конечно, не столько хотелось выебать, сколько въебать - но ведь одно другому не мешает? Скажем «ДА» сексуальному насилию! Схватить за волосы, оттянуть голову назад, чтобы аж всхлипнул, и вогнать в горло без осторожности - лишь бы не задохнулся!
Гарри даже закашлялся от своих мыслей и покраснел. К счастью, Гермиона даже и взгляда не подняла.
Да и Малфой не скажет никому - вот в чем самый главный плюс.
«Вранье! Самый главный плюс - его длинный, восхитительно красивый член!»
Эй, либидо, спокойно. У нас ведь проблема, как-никак.
«Думай легче, а то на мозг давит».
Гарри вздохнул, даже как-то облегченно: злость на себя, так удачно вылившаяся на ни в чем неповинного Даниэля, скинула с души тяжелый камень, водрузив камешек поменьше: стало элементарно стыдно за такое поведение. Но Гарри тут же успокоил себя: да ладно, нужно же иногда на место народ ставить, итак в отделе настолько панибратские отношения, что его, Гарри и за начальство то всерьез не принимает. Другим Аврорам уроком будет.
Да, рассказать и не переживать - объясниться, соврать, что сделал все, что было в его силах...
Дверь снова открылась, и в кабинет вошел еще совсем юный парень с мышино-коричневыми волосами.
- Здравствуй, Деннис, - Гарри даже не встал и с места протянул ему руку для приветствия. Последовало короткое рукопожатие, и Криви, присев напротив, почти кинул на стол папку с документами.
- Гарри, ты просил добыть показания по делу «Девонширского дьявола».
- Так быстро? - Гарри удивленно взглянул на Денниса. Определенно, парень с талантом. Взяв в руки папку и взвесив ее на ладони, Гарри только горько вздохнул. - Я думал, ты не раньше следующей субботы справишься...
Как-то слишком печально слова прозвучали. Вместо ужина у Гринграсс придется разбираться с этими показаниями, будь они неладны.
- Сегодня будешь ... - Криви кивнул на папку и вопросительно взглянул на Гарри. Даже с надеждой, что ли.
Гарри нахмурился. Сегодня. А что делать? Неизвестные пугают народ в округе, людей убивают, будто от нечего делать. Мало того, что убийство уже само по себе серьезно, так ведь тут еще и статья о нарушении Международного Статута о Секретности.
Гарри кивнул, Деннис как-то криво усмехнулся:
- Ну, удачи, Гарри, - снова последовало рукопожатие, и Деннис вышел.
- Как посмотришь, передай мне. - Гермиона уже подписывала какие-то документы.
- Хорошо, - почти пропел Гарри, открывая папку.
Дело - дрянь. Дело это не 1855 года, разумеется, а гораздо современнее, но начало схоже: неизвестные, мифологические следы на земле приводят людей в панику. Но, если в 1855 этим все и кончилось, сегодня за таинственными отпечатками копыт следует цепь из убийств, зверских и жестоких. И не только людей, но и животных, домашнего скота. Вообще, есть подозрения, что нарушен еще и запрет на экспериментальную селекцию. Либо же это оборотень - днем запугивает следами копыт, а ночью упивается кровью. Но, в таком случае, это должен быть очень древний оборотень - современная медицина (как и современные законы) дает оборотням все шансы на полноценную жизнь. А этот же оборотень сознательно убивает (не обращает, а именно убивает!) людей.
- Может это оборотень? - В никуда спросил Гарри, но тут же получил ответ от Гермионы:
- Если это оборотень, то имеет смысл навестить отдел наблюдения за полулюдьми и регулирования отношений между... - она что-то промычала, видимо уже прочитывая свой документ вслух, - да, есть смысл поговорить с Лавандой, оборотней не так уж и много в Англии, но в реестр наверняка внесены не все.
Не все. Вот, Фенрир Сивый мог убивать ради удовольствия и питаться плотью... только плоть его самого гниет под стенами Азкабана. Гарри подпер щеку кулаком и стал лениво читать строчки документов.
Время шло, и мысли, поначалу столь ясные, разложенные по полочкам, стали путаться, превращаясь в общие пятна. Деталей нет, зацепок нет. Задержанная девушка - та, чьи показания сейчас читал Гарри, - знала не больше самого Гарри. Поэтому, как бы бессовестно это не прозвучало, очень скоро мысли Гарри уже были в Малфой-Мэноре у ног Драко Малфоя.
Стало стыдно за то, что не смог сдержать слово, и Нарцисса отправилась в Азкабан. И, разумеется, Гарри злился. Не на себя даже, а бОльшим образом на Гермиону, по ряду причин. Во-первых, именно по ее указке Нарцисса оказалась в Азкабане (без всякого суда!). Хотя, что удивляться тому, что ей не дали защищаться? Опять же ряд причин: сумасшедшая, жена и мать слуг Волан-де-Морта, и ее неучастие в его делах вообще стоит под настолько жирным вопросом, что к бедняжке Нарциссе у господ присяжных нет никакого сожаления. А у Гарри?
"Сожаление", - Драко тут бы, наверное, скривился в отвращении, - что за чувство, Потти?
Ах, нет: По-о-отти. Именно так, растягивая слова. «Педик манерный», - по-доброму улыбнулся Гарри.
Драко...
Как отреагирует Малфой? Или, может, лучше дождаться понедельника, и проблема решится сама собой? И Малфой тогда вообще на порог его больше не пустит. Хорошо же это будет выглядеть ... Да, и Гарри сам после этого вряд ли осмелится показаться на глаза Малфою. Что будет еще хуже, чем, если он после этого известия заявится к нему, как ни в чем не бывало.
Или пустит? Так почему бы это не выяснить прямо сейчас? Желание увидеть Малфоя боролось в Гарри со страхом неизвестности - что будет, когда он все ему расскажет?
«Господи, что я вообще могу знать о Малфое? Разве только то, что дорожу его общением - к счастью, или несчастью для меня».
«Как будто все испортится разом! Будто сейчас ваше общение - мечта и идеал!»
А вот сам Малфой - мечта и идеал. До дрожи, до мурашек по телу, до внезапно пересохшего горла и ночной фантазии. Идеальный, исключительный. Как-то само на ум пришло воспоминание о павлине - белоснежном и чинно-важном. Чертов выпендрежник, этот Малфой. А вот будь у Гарри такой павлин, он бы назвал его Малфоем...
Звук щелчка вырвал Гарри из пустых мечтаний - Гермиона щелкнула пальцами, задергивая плотные занавеси на окнах, но солнце все равно протягивало лучи в в тоненькую щель промеж широких полосок синей ткани.
- Ты закончил? - Гермиона подняла ладонь, документы со стола взлетели; Гермиона поманила их на себя ладошкой и папка тут же повиновалась. С тех пор, как Авроров стали обучать беспалочковой магии, Гермиона здорово в этом поднаторела и палочкой почти не пользовалась. А вот Гарри даже элементарных, школьных заклинаний без палочки освоить не мог.
«Ну вот, о деле надо думать, а я как всегда... как лениво ползут лучи по кабинету...»
Гермиона, заметив, что взгляд Гарри застеклен в рассеянных раздумьях, горько выдохнула.
- Ты сегодня собираешься работать?
Гарри с сожалением - насколько хватило, конечно, актерского мастерства,- отрицательно мотнул головой. Гермиона вздохнула еще горше, умоляюще возведя глаза к небу:
- Великий Мерлин, пусть же в этом проклятом месте будет работать хоть кто-нибудь, кроме меня, - закончив причитать, она зло зыркнула глазами на Гарри. - Можешь идти к своему любовничку. Разумеется, я сама все разберу.
Гарри даже подскочил от неожиданной вести:
- Спасибо, Гермиона! Ты просто золото!
Чмокнув на радости подругу (та лишь отмахнулась от поцелуя, как от назойливой мухи), Гарри шагнул в камин. В гостиной никого, разумеется, не было.
- Малфой, - как-то жалко позвал Гарри. Сейчас стало действительно страшно и по-настоящему стыдно. - Малфой...
В поместье стояла тишина, пугающая и тревожная. За окном, в отличие от ласкового солнца Министерства, серые тучи только нагоняли страх на душе парня, в комнате было темно и немного жутко.
- Гоменум ревелио!
В доме никого, кроме домовиков!
«Никого!» - завопил голос в голове.
Он узнал раньше, сбежал, и Гарри больше никогда его не увидит. Не надо было засиживаться в Министерстве, работа могла бы и подождать! А вот Драко ждать не стал. Еще эти документы от Денниса - если бы не Гермиона, до ночи бы сидел, пытаясь соединить показания с имеющимися данными. А это разве интересно? Драко Малфой - вот что интересно.
Гарри опустился на диван - под его задницей что-то зашуршало, и Гарри вытащил из под себя газету. Он едва не отбросил ее в сторону, но взгляд его задержался на пометке на колонтитуле газеты. Прочитав послание, Гарри облегченно рассмеялся - его ждали, оказывается.
«Ой, а строим из себя крепость неприступную, а сами-то... ждут», - Гарри едва не замурлыкал от этой мысли, - «вот встретимся у Гринграсс - расцелую, обещаю».
С этими мыслями он направился к месту, доступному для аппарации.