The man in the mirror.

Начало и конец. (principio et fine.)

Время 8:00
Это утро.
Всё тот же дом.
Люси всё ещё на больничном. Девочка была слаба, она хворала, жаловалась на головные боли. Так продолжалось уже неделю.
Она заметно похудела, тельце напоминало фарфоровую куклу, кожа стала ещё бледнее. Глаз она почти не открывала, разве что говорила со своей обеспокоенной мамой.
Патрисия Теодор уже как традицию воспринимала уход за больной дочерью. Она все ещё была одна, так как Роберта не было дома. Последнее смс от него это было «Патрисия, меня задержали в Японии, были переговоры, я срочно должен лететь в It-центр ещё на 3-4 дня.» Прошу заметить, это было не враньё. Вы можете подумать, что Роб настолько плох, но нет. Ведь он не знал, что Люси больна. Он понятия не имел, что его любимая и единственная дочка испугалась собственного отражения до такой степени, что заработала стресс и нервные тики.
Но о нём позже.
А пока Патрисия, которая уже приняла решение расстаться с Робом. Она приняла в себе мысли о молодом враче Вивьене. Который приходил каждый день, проведывал Люси, давал таблетки и мерил девочка давление. Сначала женщина не хотела признавать в себе симпатию. Потом она обратила внимание его голос. Шелковистый и чёткий. У него была складная и умная речь. Острые черты лица и полные губы, но что действительно понравилось Патрисии так это его ямочки. Ямочки были каким то его проклятием. Они создавали нежный, меланхоличный образ и доверительное состояние. Он становился ещё красивее, но при этом как будто старше.
Раздался звонок в дверь, женщина открыла глаза, и почти сразу подбежала к двери, с ее ног упала книга «Вершины леса». Она подошла, уже зная, что это Вивьен.
- Здравствуйте!
- Да, Вивьен, заходите мы с Люси вас заждались!
Молодой врач снимает плащ, аккуратно вещает его, осторожно садится на край дивана, ставит свой мини чемоданчик на колени, там есть всё. Таблетки, успокоительные, пилюли, салфетки, сиропы, градусник..
-Как она спала? Хорошо?
- Да, она уснула ещё вечером, потом попросила воды, потом уснула. Я всю ночь была возле неё.
- Понятно, хорошо, сейчас я с ней пообщаюсь.
Он поправил белый халат, заправил прядь тёмных локонов за ухо.
- Люси, милая ты спишь?
Бровки девочки насупились, губки вздрогнули, она потянулась пальчиками к щёчкам, затем к глазкам, потёрла. Открыла глаза. Увидела молодого мужчину в белом халате и спросила таким сонным голосом..
- Вы кто..?
Ее Взгляд был умоляющим, и в тоже время будто она видит Вивьена в первый раз. Но это не так. За эту неделю они успели хорошо подружиться и мама была в курсе, они прекрасно общались, Люси не боялась его, а в беседе даже забывала о своих тиках и переставала стесняться.
Кстати о тиках, они были разные. Иногда дёргались только губы, или глаза. А было время тяжёлых сильных тиков. Голова неестественным образом запрокидывалась и Люси начинала брыкаться. Представьте как захлёбывается человек в воде, это было примерно так. Жуткое зрелище. Когда у Люси начинался такой «приступ» у Патрисии наворачивались слёзы, она начинала плакать.  «Что с моей дочкой? Врачи твердят переутомление, но откуда такие тики, что она заметила в этом чёртовом зеркале...?!» Ее терзали мысли, болела голова. Она пила успокоительный препарат. После него клонило в сон. За эту неделю мир Патрисии сильно сузился. Эти стены, эти картины, этот тёмный свет. Диван дочери, пианино в углу, шкаф, диван на котором она спала, таблетки, колпачки, вода, зеркальце и ее слёзы. Скримеры страха и паники в тиках Люси.
- Я Вивьен Люси. Это я.. Мы вчера с тобой общались, вспоминай солнце..
Голос его успокаивал, кажись это было единственное живое в этом мёртвом одиноком доме.
Он осторожно положил свою руку на лоб девочки. Тот был холодный, Люси выпучила глаза. Вивьен немного дрогнул.
- Нам нужно выпить лекарство.
- Я не хочу.. Я не .. Я ..
Рот задёргался, она стала закрывать глаза. По ее лицу пробежала судорога.
Внешне было не очень смотреть на это, но никто не подозревал, что у неё внутри. Раскалённый шар проклятья демона из отражения.

1..
2..
3..

Зеркальная Люси уже хорошо наладила контакт с девочкой, со своей мишенью.
Она уже потеряла тот человеческий облик, и стала похожа на монстра. Невероятно омерзительная, страшное подобие куклы. Конечности ее были поломаны. Ножки в белых носочках и туфельках вывернуты. Платье было заляпано, не то кровью, не пойми чем. Настоящий ужас внушало ее лицо. Оно было раздробленно. Возьмите фарфоровую куклу, испачкайте ее и разбейте, но не вдребезги. Готово. Глаза выпучены, стеклянные. Но в них была жизнь. Они излучали какой то животный интерес.

    «Охотник видит добычу,
       Добыча вымазана кровью,
       Импульс загорается!
       Нам нужно больше мяса..»

Передвигалось оно быстро, рывками. Неестественно, шаркая и спотыкаясь. Все сопровождалось проклятиями на латыни.
Дьявол был не духом, это и было его обличие.

Дело в том, что в зеркале мы видим себя постоянно. Но часто разными. Мы видим и слёзы, смех, радость, горе. Все чувства отпечатываются в зеркалах. Формируются в единое безумие и застревает там навсегда. Вот оно и приобрело такой вид.

Ещё оно было очень худое, кости обтянутые белой кожей. Вспомните «Goddess Bunny» примерно они похожи. Но он человек, такой же как и остальные. А это настоящая сущность.