— Блять, Серёг, куда ты пас-то нахуй через все поле, прекрати уже себя ебаным Роналду мнить, а! — оглушая футбольную площадку на заднем дворе школы, я перехватила мяч в руки, останавливая игру.
— Хули ты вообще размениваешься на пас, ебошь сразу по воротам, чё тебе эти 90 метров.
— Насть заебала. — Соловьёв не принимал критику от слова «совсем». — Да как я могла, — я театрально вскинула руки к небу, — осмелиться критиковать такой талант, да что талант — гений! Реал Мадрид готов распустить всю команду в обмен на Серёгу, хули там ещё десяти делать, если один орёл будет с библейской точностью лупить по воротам из любой точки поля!
Хуй попадать правда, но когда это кого волновало. В команде привыкли, что периодически мои тирады звучат как проклятья, однако обид никогда не было. Разве что горячая восточная кровь при намёке на проёб огрызалась до последнего — Соловьёв ожесточённо что-то доказывал, размахивая руками как мельница. На улице было достаточно тепло, и если не считать мелких луж на поле, то здесь было куда лучше, чем в зале. В конце апреля будет первая летняя игра на этой площадке с…
Тимошенко?!
Я не ошиблась — Кирилл Владленович морозил зад в четвёртом ряду на невысокой трибуне. Если бог есть, то я должна его благодарить за то, что он не дал мне помахать ему или, чего почище, послать какой-нибудь воздушный поцелуй. Поцелуй — пиздец — мне резко стало смешно от одной мысли об этом, благо её тут же выбил прилетевший в затылок мокрый мяч.
— Ёб вашу мать!!! — я вернулась в реальность, бросая на парней гневные взгляды.
— Разве что Никиту, и то, может, не осилила, — Димка уже скорчился от смеха, а за ним и все остальные. И если бы я раньше закатилась вместе с ними, то сейчас испытывала что-то вроде стыда. Там, за спиной, сидит Кирилл, который наверняка слышал. Что если он… будет ревновать? Не, не будет, точно не будет. Зато наверняка будет сверлить взглядом пол, возвышая юных особ над собой и своими 25.
— Хули как бабки на лавке, — я рявкнула на толпу, которая тут же рассыпалась по нужным точкам. — Начали!!!
Наобум послав пас в центр поля, я включилась в игру, занятая далеко не просчётом стратегии. Я чувствовала себя пятиклашкой, которая готова выпрыгнуть вон из кожи, лишь бы удивить соседа по парте. Я хотела, чтоб Кирилл улыбнулся. Чтобы зелёные глаза хоть на секунду оттенились яркой искоркой, а губы тронула улыбка — стеснительная, еле заметная, та самая, что так шла ему. Я нагло рушила собой же установленные правила: в одиночку вела мяч через всё поле и разыгрывала максимально зрелищную атаку перед тем, как забить. Он смотрит на меня, мёрзнет здесь, вместо того чтоб преспокойно поехать домой, а значит, я должна оправдать это и быть лучшей.
И перестать смотреть фильмы про Рембо.
