Когда тебе семнадцать, кажется, что весь мир лежит под ногами. Именно твои стёртые кеды заставляют планету вращаться, для тебя нагорожены все эти декорации из стекла и бетона, твоего слова и совета жаждет каждый, кого захватываешь в поле зрения. Нет времени обращать внимание на всю толпу — ты выбираешь лучших, особенно если начала возглавлять их команду чуть раньше, чем перестала есть песок пластмассовой лопаткой.
Тем более, если ты из тех счастливчиков, кто разве что золото в свинец не превращает. Главная звезда любого школьного праздника и предмет обожания мужского пола от двенадцати до пятидесяти пяти лет. У одних я была «горячей старшеклассницей», у других — «исключительной умницей, одарённой девочкой», но оба лагеря сходились на благоговейных улыбках при слове «Шевченко».
Я не была Питерской версией Скарлит Ёхансон. Если до пубертата я ещё держалась среднестатистической девчонкой, то переходный возраст превратил меня в нечто. Больше шуток, чем о моей худобе, можно было придумать разве что об оттопыренных ушах, однако это нисколько не мешало статусу «самая популярная девочка в школе» — так бы меня называли, если бы я была героем американского сериала о подростках. Если с возрастной категорией «сорок плюс», дислоцирующейся в учительской, было все ясно, то с вниманием сверстников я даже разбираться не стала. Чёрт разберёт эту мужскую логику.
Слухи об интересном положении Елены Егоровны гуляли примерно с нового года. Пока девочки умилялись едва-едва округлившемуся животу, парни грезили совершенно о другом. Они были абсолютно уверены, что на замену ей придёт молодая практикантка лет этак двадцати двух, непременно блондинка, непременно в белой блузке с лопающимися на груди пуговицами. Иначе и быть не могло — ну не вязалась с наступающей весной, предстоящей свободой и манящими перспективами тетка под пятьдесят в вязаной кофте. То ли дело блондинка с пуговицами!
Сказать, что я была расстроенна — не сказать ничего. В долгожданный понедельник, на долгожданный четвёртый урок к нам пришёл… мужик. Даже не тётка — мужик, Карл!
— Меня зовут Кирилл, — новичок аккуратно выводил своё имя в левом углу доски, — Кирилл Владленович.
Кирилл? Да ладно. Такому мудрёному отчество нужно было лупануть вдогонку какое-нибудь «Леопольд» или «Марк».
