Октябрь одной ведьмы

Горячий пунш

Лапка, увлечённо изображая искусную акробатку, каталась на шторах, пока Хельги не сняла её и не принялась стыдить на языке живых и мёртвых.

— Интересно, что бы сказали древние, если бы узнали, как ты используешь язык волшебства? — ехидно заметил луч.

— Полагаю, они согласились, что прекрасное воспитание само по себе волшебство! Лапа, ну-ка не дери диван! Расшалилась тут!

Она поотчитывала её ещё немного и полетела на работу. Разумеется, в переносном смыле. Летать на метле опасно да и жутко неудобно к тому же. Когда было надо, Хельги оборачивалась пустельгой, но до кофейни можно было и пешком дойти — для здоровья полезно.

Четвёртое октября оказалось мрачным и ворчливым, и люди, прижавшись, спешили по своим делам с удручающе тоскливыми лицами. Хельги вздохнула. Даже запах кофе не мог исправить ситуацию.

«Какой кофе, — думали люди, пробегая мимо. — Мне нужно платить за квартиру, покупать продукты. Кофе ему (или ей, нужное подчеркнуть)! Ишь чего удумал (а)!»

Хельги грустно вздохнула, размышляя, что такую тоску даже лихой северный ветер не развеет. И тут колокольчик звякнул. Ведьма немедленно воспряла.

В кофейню ворвался молодой парень, весь встрёпанный и взъерошенный, взгляд его затравленно блуждал, беспокойно перескакивая от одного предмета к другому. Наконец, посетитель взглянул на Хельги, и та немедленно поняла — к ним пожаловал оборотень.

— Мне… э… американо! — он немного подумал и робко добавил. — Пожалуйста.

Тот, кто добавляет «пожалуйста» в конце, не может любить американо, — мгновенно поняла ведьма. Она чувствовала всех — людей, оборотней. Они все одинаковы, только кто-то порой умеет больше, чем другие.

— А, может, горячий пунш? Самое то, чтобы согреться. Не понравится, угощу американо как искуплением, — предположила она таким голосом, что отказаться было невозможно. Оборотень немного поразмыслил и согласился. Уселся за самый дальний столик и будто превратился в камень, глубоко провалившись в свои мысли, пока Хельги колдовала над фруктовыми и ягодными соками. Бросила пару яблочных долек, капельку мёда и щепотку того тепла, которое разливается по телу, когда после тяжкого дня опускаешься в мягкое кресло и облегчённо вздыхаешь. И такой сладкий аромат заполнил кофейню, что оборотень даже оторвался от своих тяжёлых дум.

Хельги поставила перед ним кружку и с большим трудом сдержала странный порыв погладить его по голове, словно загрустившего щеночка.

— Всё будет хорошо, — пообещала она. — Обязательно будет.

Парень поднял на неё измученный взгляд:

— Всё не так радужно, как ты думаешь.

— Просто пока не закончился дождь.

Она вернулась обратно, открыла книгу там, где вчера остановилась, и вновь нырнула в удивительные приключения Робинзона Крузо, и вот она борется на острове, строит дом и приручает животных, как кто-то осторожно подходит.

Хельги подняла глаза и вновь встретилась взглядом с оборотнем. После щепотки счастья он выглядел намного лучше.

Он протянул деньги и заявил, что знает, кто она такая. Что ж, Хельги никогда и не скрывала этого. Даже от людей. Сейчас такой циничный мир, что никто ей всё равно не поверит — люди думают, что уже знают всё обо всём.

— Тебе повезло. Ведь даже я сама не знаю, кто я.

— Американо не нужно. Ты верно угадала, — произнёс он направившись к двери.

— Я не угадываю, я знаю! Я ведаю, — крикнула она ему вслед, довольная, что сделала чей-то день хоть немного светлей.