Лунный свет

47. Белая ночь

Ло Юй молча встал из-за стола с мрачным видом.

– Нет.

– Что – нет? – Си Ван поставил чарку с вином на место и грозно нахмурился, но Ло Вэйсяо это не напугало.

– Я не Беда. И находиться здесь не хочу. И выполнять то, чего вы от меня хотите, чем бы это ни было.

– Сядь, Хуай Жун, – Си Ван посуровел, и его до этого на удивление мягкий тон стал грозным, выражающим недовольство.

– Объясните мне, дядя, – процедил сквозь зубы Ло Вэйсяо и выпрямился, глядя на дядю с надменностью, – почему Шестая Беда, как Вы говорите, не имеет права на то, чтобы уйти отсюда?

– Ты не можешь этого сделать хотя бы потому, что здесь старшие и сильнейшие, – сузил глаза Си Ван, подходя к племяннику. – Прояви уважение; и я, и Чжан Чжэн собрались здесь ради тебя.

– Не помню я что-то, чтобы я, умирая там, в Тун Чэне, планировал стать Бедой и устроить в честь этого какой-то фарс.

– Ты не знаешь, о чем говоришь, – вспыхнул Си Ван, разозлившись на молодого гуй. – Твой отец сделал все, чтобы ты был здесь и сейчас!

– Я не хотел быть гуй, не хотел быть Бедой! – Ло Вэйсяо стал говорить громче, уже не скрывая свой гнев. – Отец дал мне свободу выбора? Нет. Я сам дам себе выбор.

– Ты не можешь уйти, – покачал головой разозленный Си Ван, – ты – Беда, как бы ты этого не отрицал, и твое место здесь, на Бэйцзи Гуане. Ты унаследуешь земли Вэйшэня, его дворец, ты станешь его преемником.

– Нет, дядя, я вернусь на Сифан Хан и буду жить так, как хочу, – Си Ван предпринял попытку схватить Ло Вэйсяо за руку, но тот вырвался и попятился назад.

– Мин Вэйшэнь приложил столько усилий для того, чтобы ты... – Беда тяжело дышал, пытаясь совладать с гневом. – Все дело в этом твоем Учителе, да?!

За перепалкой тихо наблюдала иногда усмехающаяся Чжан Чжэн, которая, похоже, все же не была особо рада такому раскладу дел. После последних слов она раскрыла веер и прикрыла им побледневшее лицо.

– Все дело в том, что я хочу нормальной жизни!

– Именно для этого, – возмутился Си Ван, – ты повесился в прачечной?!

– Это был не я! – закричал Ло Вэйсяо так громко, что задрожали чаши на столе, и, ударив по столу, рванул прочь из зала.