Упрямый Баранчик

Малиновое рабство

— Ой, мороз, мороз, не морозь меня... — напевала Евгения, глядя, как демонстративно Малышка переворачивала телефон экраном вниз.

— Хм, какой упрямый, — широко улыбнулась Лера. — Думает, что если я проигнорировала первых девять звонков, то на десятый отвечу.

— И сколько вы уже не виделись? — сощурилась Морозова, прикидывая много ли новостей пропустила из жизни подруги в связи с новым увлечением.

— Неделю! — гордо заявила та, продолжая глупо лыбится.

— И где ты всё это время была по его версии?

— У тебя на даче, — обводя маленькое помещение, девушка развела руки в стороны.

— И пофиг, что мы тут час как, — Евгения продолжала напирать, наивно пологая, что шатенка сообразит, к чему она клонит.

— Ага, — весело закивала Малышка, своим видом доказывая, что волну «Морозко-Fm» не словила.

— И нас сюда привёз сегодня утром... — Женя выделила голосом: — Ваня!

— Ага, — по-дурацки улыбнулась Лерка и выставила большой палец. — Вот такой мужик, отвечаю! Бросай своего алкоголика со стажем и хватай Ваньку. От сердца отрываю и благословляю! — картинно сняла слезу девушка и приложила ладонь к груди. — Хороший, милый, заботливый, умный, весёлый... — разглагольствовала она, не заморачиваясь, как действуют услышанные слова на мужчину.

— Вот тебя не смущает, что он может Баранчику рассказать? — вскипела Морозова, поражаясь спокойствию недоделанной актрисы.

— Не-а, — не выходя из образа, жестикулировала Валерия. — Он мой друг! Мы своих не бросаем! Мы своих не сдаём! — кричала она, поднимая кулак вверх, не обращая внимания, как острый красный ноготок крутился у виска Жени.

А Ваня, стоя на крыльце, курил и слушал. С каждой репликой Малышевой он всё больше понимал, что шанс ещё не упустил, а, возможно, только сейчас обрёл. Дача. Они одни. Пышногрудой хохотушке он в душу не запал, что радовало, а Лерке ухаживания Дани нафиг не сдались. Осталось только найти причину, чтобы задержаться тут подольше. Машина сломалась, например, или, ещё чего придумать. Главное, чтобы девочки его не выгнали.

Выкинув окурок, Орлов зашёл на летнюю кухню, что раньше называлась проще — сарай, и уже был готов врать, как Морозова подкинула идею.