Ник.
Мой сосед.
Он всегда был самым лучшим другом для меня.
Я абсолютно всё могла доверить ему, а он мне. Так я думала.
Так думала, когда проводила с ним практически всё своё время.
Так думала, когда перед сном мы махали друг другу на прощание...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
— Ник, — голос брата вынудил меня быстро распахнуть глаза. Думал, что снова окажусь под толщей мутной воды, но вместо привычной обстановки увидел океанариум.
Я сидел на лавке прямо перед толстым стеклом, за которым медленно плавали рыбы, размеренными движениями рассекая воду. Когда повернул голову в сторону, увидел, что рядом сидит мой брат.
Ему по-прежнему девять. Навсегда девять. Его вьющиеся каштановые волосы, как всегда, торчали в хаотичном беспорядке, а в глазах мелькало тёплое озорство, что не покидало их никогда, сколько себя помнил. Сколько помнил его.
— Джеймс... — я не мог поверить в то, что он действительно рядом, что на этот раз он спокойно наблюдает за рыбами, а шум воды не панически оглушающий, а тихий и приятный. Что в этом сне не чувствую страха и отчаяния, лишь тупую боль и безудержную тоску.
— Ты же помнишь тот день? — он посмотрел на меня, отчётливо читая в глазах, что помню. Помню всё, до мельчайших подробностей.
— Да.
— Да... — он поджал губы. — И я помню, — его взгляд снова устремился на прекрасную синеву океанариума. — Я помню всё.
В тот день отец и мать всю дорогу ругались, пока ехали в загородный дом, что находился в паре часов от города, но место там было поистине живописным: деревянные домики недалеко от леса по одну сторону и река с другой стороны. В тот зимний день мы хотели всей семьёй подготовиться к предстоящему дню рождения Джеймса. Закупились мясом и овощами, даже большой торт был с нами и трясся в багажнике. Но всю атмосферу праздника портили крики родителей.
Когда мы приехали, мама попросила Джеймса увести меня погулять, пока они с папой разговаривают. И мы пошли.
Джеймс нашёл две большие палки, и мы, смеясь, сражались друг с другом. Джеймс называл это рыцарским поединком, а я не мог выговорить столь сложные слова, поэтому просто назвал то, чем мы занимались, "палки".
