Во тьме танца

13

Джули сегодня проснулась с головной боли и то, что ей ужасно жарко. Встав с кровати, она пошатнулась и выпила таблетки. Сегодня по плану она должна пойти в больницу к тёти Ким Ёнсон.

Собравшись*, она тихо вышла из комнаты и пошла на улицу.  Поздоровавшись с комендантом, она вышла на улицу. Минут пятнадцать шла она и зашла в больницу, а там уже и к кабинету своей тёти. Постучав, она зашла в кабинет.

— Привет, — поклонилась Джули и села напротив тёти.

— Как у тебя дела? — спросила она.

— Нормально, приступы пока, что закончились. Таблетки я начала употреблять шесть дней назад. Сегодня у меня болит голова и мне ужасно жарко, хотя на улице достаточно холодно, — ответила полноценно Джули и наконец посмотрела на Ёнсон.

— Ты занимаешься и поешь?

— Да.

— Хуже будет. Ты стала очень поздно пить таблетки, поэтому я могу тебе так скажу, если повезёт, то ты без комы выжевешь, а если нет, то ты попадешь в кому и только твоему организму решать долго ты будешь в ней лежать или нет. Я могу тебе сказать, что ты выживешь, но только с комой, — сказала Ёнсон и посмотрела на Джули.

— Хорошо. Спасибо на том, что я выживу, — произнесла Джули слегка улыбнувшись.

— Не точно, — проговорила Ёнсон и посмотрела на бумаги. — По твоим последним анализам очень плохо, если очень сильно повезёт, то с помощью.комы ты выживешь, а так ты будешь умирать с плохим, так сказать качеством.

— Ну ничего страшного. Не судьба получается.

— Сильно болит голова?

— Честно? Очень.

— Тогда ты можешь просто выпить таблетки и лечь в кровать, надо, чтоб за тобой кто-то присматривал, — произнесла Ёнсон и посмотрела в глаза Джули. В этих глазах столько боли. Подумала она. — Мама приходила?

— Да, но в плохом состоянии, — ответила Джули, посмотрев на свои руки.

— Понятно. До сих пор не заживают шрамы? По этому ты носишь такую одежду?

— На первый — да. На второй тоже да, — ответила на вопросы Ёнсон Джули.

— А шрамы у тебя очень сильно болят?

— Да, особенно, когда вспоминаешь из-за чего они появились, — проговорив эти слова, она замерла. Глаза стали стеклянные, но она не хотела плакать, совсем.