Жестокий сосед

55. Одержимость

Не могу вообще понять, что произошло. Но главное, что я не дал Сене никого покалечить на глазах у десятков свидетелей. Никого, кроме себя, но на это насрать.

В плече кольнуло, и я почувствовал, как быстро кровь пропитывает рубашку. Неся её к себе в кабинет, я откидываю всех вокруг и ту тупую боль, которую оставило лезвие во мне. Люди озадаченно смотрят на нас после произошедшего. Клянусь, я готов убить каждого из них, чтобы они просто освободили пространство и не буравили её свои желчными взглядами.

Зайдя в кабинет, я усаживаю Сеню на своё кресло. К счастью, на столе стоит бутылка просто воды, которую я сразу же открываю и наливаю себе на ладонь — чтобы немного освежить её малиновое лицо.

— Ксюша, посмотри на меня, — в очередной раз прошу я.

Она поднимает на меня безучастный, почти безразличный взгляд, но при этом словно совсем меня не слышит. Её нет здесь, со мной. Она застряла где-то далеко, в своих мыслях. Позади меня открывается дверь. Сначала я думаю, что это кто-то из охранников и собираюсь приказать выйти отсюда нахуй, но женский противный визг меня опережает:

— Марат, ты видел, что эта сумасшедшая устроила? — вопит она, подходя ближе. — Боже, ты весь в крови!

Мимолётно я осматриваю свежее пятно крови на рубашке.

— Господи, да она чуть не изрезала меня, если бы не ты!

Моё терпение не просто лопает, я боюсь, что сам лично перережу ей глотку сейчас.

— Я сейчас же вызову полицию, пока она не перерезала всех наших гостей, она опасна для общества!

— Выйди отсюда к чёртовой матери, пока я не придушил тебя! — рычу я, пытаясь не провоцировать приступ Сени ещё больше. Мне до пизды, что произошло, что неглубокая рана в плече безостановочно кровоточит, что вокруг люди. Я могу думать сейчас только о ней и том, что могла сказать ей эта сука.

— Марат, она набросилась на меня при всех!

— Если ты ещё хоть слово скажешь в её присутвии, я выброшу тебя из окна. Вышла вон, — приказываю я, и грозность моего тона заставляет её замолчать. Спустя несколько секунд она одаривает нас стуком двери, говорящем о её уходе.

Я становлюсь возле сидящей Сени, пытаясь угомонить жуткую дрожь её рук.

— Детка, прошу, успокойся, — я заправляю две пряди её медовых волос за уши. Ещё какое-то время назад она была на седьмом небе от счастья, кидала на меня взгляды, танцевала, веселилась с моим братом. А сейчас сидит передо мной как приведенье, почти не моргая. — Расскажи мне, что случилось.