Жестокий сосед

57. Та самая

Когда его рубашка падает на пол к моим джинсам, я целую его накачанную грудь и шею. В агонии ожидаю, когда он расправится со своими штанами и войдёт в меня, но вместо этого Марат спускается вниз и начинает отлизывать мне клитор.

Всякий раз, когда его язык касается моего клитора, мне хочется испариться! Всеми силами я стараюсь отпрянуть от него, когда он лишь сильнее притягивает меня к себе, крепко держа за бёдра. Боже, он терзает мой клитор настолько властно и мощно, что я готова взорваться от сокрушения. Будет неправдой отрицать, что это приятно до чёртиков, но у меня безумно чувствительный клитор — даже если я едва ощутимо касаюсь его своими пальцами. А то что делает с ним сейчас Марат меня просто медленно убивает, обезоруживает. Клянусь, я потеряю сознания прямо сейчас.

Неожиданно его лицо отстраняется, после чего я облегчённо вздыхаю. Но это обман, он решил уничтожить меня своими грубыми пальцами.

Большой палец левой руки он кладёт мне на клитор, а двумя пальцами правой руки заходит внутрь меня и начинает двигаться. Я сама никогда в себя пальцы не засовывала, потому что была уверена, что будет безумно больно — и Марат сейчас доказывает мне это! Непрекращающимися стонами я пытаюсь сказать ему, что готова либо кончить, либо умереть!

— Марат... — только и могу выдавить из себя я, когда темп его пальцев во мне увеличивается. Я вовсе не понимаю, что он хочет сделать, но эта адская боль граничащая с безумным наслаждением выжимает из меня все соки — не говоря уже о том, что его большой палец терзает при этом мой клитор так же, как делал до этого его язык.

В какой-то момент Марат привстаёт на колени и возвышается надо мной. Убирая палец от клитора, он слегка надавливает мне внизу живота. У меня начинается паника, я в шаге от того, чтобы почувствовать странное освобождение. Стыдно признаться, но складывается такое ощущение, что я прямо сейчас готова описаться. Вряд ли после вчерашнего его пореза то, что я описываюсь во время секса будет чем-то шокированным — но мне всё равно не хочется так опозориться.

Тяжело дыша — даже можно сказать еле дыша — я пытаюсь объяснить ему, что нам нужно прекратить.

— Марат, подожди, — задыхаюсь я между стонами. — Мне нужно выйти.

Его татуированные мощные руки не прекращают, как бы я ни упиралась. Хотя я вообще ничего не могу сделать, я даже не в состоянии пошевелить ногами, ему придётся вынести меня в туалет.