Описание:
Когда идёшь через ад - не останавливайся.
А он остановился, пытаясь найти выход.
Посвящение:
29.01.2022 - косарь лайков и мой шок.
Нет, ребят, серьёзно, почему так много?
Примечания:
Пишу этот комментарий, чтобы оправдаться за очередное стекло.
Я была действительно морально уничтожена. Во мне живёт так много боли, что иногда мне кажется будто моя голова готова взорваться. Эта история может показаться банальной и глупой, в какой-то степени заезженной. Но мне нужно было чувствовать хоть что-то пока я проживала этот месяц. Не знаю как на это отреагируют люди, так что очень страшно.
Что с вами случилось? — Насилие, гомофобия, непонимание и непринятие со стороны общества, но я в порядке, — он чешет затылок, трогает нос, проверяет часы, немного трясёт ногой, — в полном порядке. — И когда всё началось? — Началось что? — Ваше самовнушение о том, что всё в порядке. Джисон смотрит на неё нечитаемым взглядом. Ищет в лице напротив хоть какую-то зацепку, которая поможет сделать ей тоже больно, как она сейчас давит в уязвимые места. Блондинистые волосы, вышивка на штанах, куча ниток и браслетов на руках. Они как будто из разных миров. На нем костюм, который он регулярно носит в школу, портфель и дорогой парфюм. А она словно только что с митинга против войны. — Мой друг регулярно повторял фразу: когда идёшь через ад — не останавливайся. Он остановился. Всё началось, когда я перешёл в новую школу. Его избивали за углом ближайшего дома. А я ничего не смог сделать. Точнее я был уверен, что это не моё дело.
***
Осень не хотела приходить в этот душный город. Солнце пекло совсем по-летнему. Листья на деревьях были ещё зелёные, и желтеть, кажется, не собирались вовсе. Джисону в его пиджаке было жарко ещё в полном автобусе. Поэтому на остановке он с облегчением вдохнул свежий воздух и снял ненужную вещь. По дороге в школу он купил бутылку воды и медленно, слушая любимые песни, направлялся в новое место своего обитания. Он переводился каждый год. Иногда несколько раз за один семестр. И если в первые разы он пытался обжиться, найти друзей, то сейчас просто ждал, когда отца снова переведут в другой город, а они с матерью, разумеется, отправятся за ним. Из-за постоянного кочевничества Джисону начало казаться, что он не главный герой в своей жизни. И даже не второстепенный. Так, массовка на особенно интригующих местах, существующий лишь для того, чтобы придать больше драматизма сцене. Вот и сейчас он стал наблюдателем. И смотря на эту ужасную сцену, что развернулась за углом соседнего от школы дома, его тело парализовало, а из лёгких выкачало весь воздух. Он не мог сдвинуться с места, не мог дышать. Лишь молча наблюдал за этим. Группа парней, человек шесть - не больше, окружили мальчика, возраста того же, что и они, но худее и слабее. Он прижимал к груди рюкзак, держался за него как за спасательный круг, хотя защититься даже не пытался. Его били по ребрам, по голове, по ногам. Сыпали муку на голову и разбивали яйца. Они обзывали его ужасными словами и пытались унизить, известными только им, способами. А парень лишь хладнокровно смотрел на них снизу вверх, всем своим видом показывая, как сильно он их презирает. — Нравится шоу? — прохрипел он Джисону. Только сейчас Хан заметил, что ледяные глаза устремлены на него. И в них он не увидел ничего, кроме этого ужасного холода. Он ничего не ответил, выпил немного воды и, под косые взгляды остальных, отправился в школу. Увиденное отложилось в памяти на долгие годы. Но после череды событий, произошедших после, оно перестало быть ярким. Тогда он ещё не знал, что ждёт его впереди. Не знал, сколько боли будет из-за этих парней. И сколько счастья из-за одного единственного, чьи глаза ему тогда показались холодными. В учительской слишком много людей. Нужного он находит не сразу. Их классный руководитель преподает историю. На вид ему не больше тридцати, как будто только из института выпустился. У него дешёвая рубашка и грязные ботинки, жидкие волосы и мерзкие усы. Хана от него начало тошнить с первой минуты. — Ну пойдём, — слишком бодро сказал учитель. Школа обычная, как и все другие, где когда-то учился Хан. В классе всё то же самое. С первого взгляда понятно, что среди них есть элита и есть те, кто не вписывается в общество. Королева класса сидела за третьей партой вместе со своим парнем, типичная глупая блондинка, жующая жвачку. Заучки в очках на первых партах, лодыри в телефонах на последних. Его пустили через первую дверь в начале класса, так что он сразу оказался на виду двадцати с лишним человек. — Ваш новый одноклассник, — сказал учитель детям, — можешь представиться. — Хан Джисон. — И всё? Учитель явно пытался разрядить обстановку, показаться дружелюбным и заинтересованным в жизни детей, но это лишь раздражало. Хан закатил глаза, тяжело вздохнул, обвёл класс своим уставшим взглядом и уже собирался рассказать, что он здесь не надолго, как через дальнюю дверь зашёл он. Тот самый парень, которого избивали за домом. Волосы были влажные, скорее всего отмывал то, что ему на них вывалили. Пиджак в руках, порванный воротник на рубашке. — Опять опаздываешь, Минхо? — Извините, учитель. — Останешься после уроков. Тяжёлый взгляд. Хана он, кажется, и не замечает вовсе. Падает за самую дальнюю парту рядом с окном. Учитель просит Джисона продолжить. — Хорошо, меня зовут Хан Джисон, — начинает он медленно, — но вы можете меня никуда не звать и вообще не запоминать. — Шутник какой, — хмыкнула блондинка, но остальным такое приветствие пришлось по вкусу. Его посадили рядом с Минхо. Единственное свободное место. Вблизи он смог углядеть синяки на запястьях и шее, короткие тонкие кеды и круглые очки на парте. Парень выглядел гордым, высокомерным. Даже в порванной одежде, с грязным пиджаком и побитой шеей, он выглядел, как чёртов король. А все окружающие люди даже не достойны его присутствия. — Может хватит пялиться? — Прошу прощения. Это ужасно смущает. Он думает, как можно съязвить, чтобы не выглядеть совсем долбоебом, но как назло в голову ничего не лезет. А Минхо лишь вздыхает тихо и старается сосредоточиться на учёбе. Концентрируется он смешно, складка между бровей и лицо кирпичом, никаких эмоций. Почерк размашистый. В этот раз Хан наблюдает намного аккуратнее. Так чтобы его не заметили, но по ухмылке на чужих губах понимает, что провалился.
