Он пытался найти выход

2

— Не думаю, что вы можете мне помочь, — с порога заявил Хан, заходя в её кабинет.  — Но всё же вы здесь.  — Меня не били, но били мою мать. Я вырос в хорошей семье, но мой дед периодически мог дать ей пощёчину или отлупить меня. Это безусловно расстраивало, но я терпел. В какой-то момент это перестало быть больно и я больше не плакал.  — Поэтому насилие в сторону Мин... — оговорилась, теперь и Юджон допускает ошибки, — извините, вашего друга, так вас задело?  — Да.  — На прошлом сеансе вы упомянули ещё гомофобию, в чем она проявлялась?  Она всё ещё абсолютно спокойна. Теперь уже темные густые волосы убраны в высокий пучок, Хану даже интересно когда она успела перекраситься, на носу круглые очки, совсем как у Минхо в первый год их знакомства. Потом он перешёл на линзы, ведь ублюдок Дамрёль сломал единственные очки, а денег на покупку новых не было. Линзы было найти проще и быстрее. Что-то в её поведении было странным. Джисон все никак не мог понять что именно.  — Вы же знаете.  — Хочу услышать вашу версию. 
***
  Следующая неделя прошла так же, как и первый день. Одно было хорошо, что интерес к Хану подутих, заменяя новыми сплетнями и новостями. За это время он достаточно хорошо сблизился с Сынмином, который был невероятно умным, но одиноким мальчиком. В его компании Джисону было комфортно. Они могли просто молчать, думая о своем. Обедали тоже всегда вместе, перебрасываясь редкими фразами, обсуждая домашние задания и учителей.  — Если ты староста, как так получилось, что у тебя нет друзей?  — Я не очень хорошо с ними схожусь. Мы общаемся, но каждый сам за себя.  — Ты говорил, что у вас дружный коллектив, — усмехнулся Джисон.  Они снова обедали за самым дальним столиком, отдельно от всех. Невольно Хан пытался высмотреть знакомое веснушчатое лицо или темную макушку с беспорядком на ней, но уже на третий день он понял, что парни на обед не ходят. Однако он не терял надежды их увидеть и позвать к ним.  — Дружный, у нас хотя бы нет слишком яркой конкуренции и вражды. В прошлой школе, за правильные ответы могли чуть ли не убить. Там все сидели как на иголках, а учителя внушали, что мы необучаемые идиоты. Если сравнивать, то тут всё намного лучше.  — Да уж, — единственное, что мог ответить Хан.  Он прекрасно обо всём этом знал. Знал и то, что в этой стране не выжить если не научиться пахать в три раза больше остальных. Ну или научиться хитрить, обманывать, получая необходимое для того, чтобы стать первым. Знал о буллинге среди учащихся, эта тема была не распространена среди общественности, но среди учеников имела обыденный характер.  Так же за эту неделю он получше узнал о Дамрёле. Остальные из компании мало его беспокоили, но, как он понял, это были либо настоящие отбросы, чьи родители либо все ещё сидели в тюрьме, либо вышли недавно. Был ещё один, отличающийся от всей компании - Хенджин. Он никогда не лез в драки, хорошо учился, одевался в дорогие вещи и в принципе выглядел как настоящий принц. Что он там забыл Джисон понял лишь через месяц, когда узнал, что у того папа депутат и с мэром он довольно близок. Дамрёль и Хенджин дружили с самого детства, было ясно то, что происходит с другом его не устраивало, но пойти против него он не мог.  — Эй, Хван, пни его разок.  — Не хочу.  — Почему? Ты забыл, что я могу попросить отца, сделать так, чтобы твой никогда не вышел из тюрьмы? Бей.  Но в этот раз под раздачу тумаков попал именно Сынмин. Он неправильно решил Дамрёлю контрольную, из-за чего у того из класса был самый низкий результат. Ничего разумнее парень не придумал, кроме как идти махаться кулаками. Хенджин с нечитаемым лицом подошёл к Сынмину, прошептал нежное потерпи немного, и со всего размаха ударил в живот.  — Ты чего с ним нянчишься? Совсем расклеился.  Дамрёль над ним откровенно ржёт, слабость ударов списывает на упадок сил из-за расставания с какой-то девчонкой. Однако Сынмину удары слабыми не показались. Они оставили его в покое, когда прозвенел звонок. На урок Ким, естественно, опоздал и выглядел просто ужасно. Джисон произошедшего не видел, узнал потом обо всем от друга. Бесился страшно, но что-то делать не спешил. Он до сих пор был уверен, что к следующему году он будет на другом конце страны.  Через два месяца Джисона начало ужасно тошнить от школьной еды. Да и вообще от любой еды в принципе, он плохо спал, ничего не ел, а если даже ел, то потом блевал или чувствовал себя просто ужасно. Но постоянно утверждал, что в порядке. Ведь оценки были хорошие, он не уставал и не переживал из-за экзаменов, контрольных или проверочных. А если не переживает, значит всё в порядке.  И вот как раз в один из таких дней, когда его снова ужасно мутило и аппетита не было от слова совсем, он поднялся на крышу. Там, разумеется, никого не было. Лишь у лестницы околачивались несколько парочек, но не больше. Он прошёлся, осмотрелся, понял что сидеть не на чем, поэтому просто разлёгся на бетонном полу. Солнце светило не так ярко, как раньше, но Хан все равно чувствовал себя слепым кротом. Внезапно хлопнула дверь, послышался топот ног, ещё один хлопок и тишина.  — Это моё место, — прохрипел голос над ухом.  Джисон, прищурившись, узнал Минхо. У того сегодня было хорошее настроение, Дамрёля не было уже две недели, его отправили на курорт, лечить нервы, поэтому в школе всё было тихо и спокойно. Однако Хан хотел выглядеть таким же крутым, как и Ли, поэтому не нашел ничего лучше, чем поиздеваться над ним.  — Сбегаешь сюда, чтобы никто не бил?  — Язвить значит будем? А ты, чтобы никто не видел твою уродливую рожу?  — Ах... — наигранно вздыхает Хан, садясь рядом с Минхо, — как грубо, неудивительно, что у тебя нет друзей.  — У тебя тоже, у меня хотя бы есть брат.  — Не хочу заводить их, отца могут перевести в любой момент, и мы снова ломанемся в новый город. Тебе не холодно?  Было начало ноября, ветер ледяной и слишком сильный, а парень рядом в одной тонкой рубашке, с зашитым воротником и тонких кедах. Недолго думая, Джисон достает из рюкзака свою толстовку и заставляет Минхо её надеть.  — Ты чего со мной нянчишься?  — Просто не хочу, чтобы ты заболел, — бурчит Хан, застегивая кофту до самого горла.  Парень напротив смотрит настороженно, даже немного испуганно, как зверёк, не привыкший к людям. Возможно, Минхо действительно не привык к хорошему отношению. Его все либо избегали, либо презирали. Только Феликс хорошо с ним общался, но он же семья, значит, не в счёт. Хан отстраняется, усаживается поудобнее, а потом слышит звук зажигалки и противный запах сигарет.  — Ты не куришь?  — Только когда много стресса.  — Ах, стресса, — издевательски тянет Минхо, — будешь?  — Не сегодня.  Дверь снова хлопает. К ним бежит Феликс, тоже в одной рубашке, ещё более худой, чем раньше, в таких же тонких кедах, как и старшего Ли. Он садится напротив парней, недоверчиво косится на Хана, протягивает брату молоко и булочку.  — Ешь сам.  — Тебе нужнее.  — Мне? Кто из нас весит меньше пятидесяти? — возмущается старший, пихая еду обратно.  — А кому сегодня писать контрольную?  — Это может продолжаться вечно, так что просто ешь.  И тут до Хана дошло. У них не было денег на обеды, у них не было денег на две маленькие булочки. И им приходилось решать, кому еда сегодня нужнее. Это осознание ударило по голове слишком резко. И ходили они в лёгкой одежде не потому что иммунитет хороший, а потому, что денег на теплые вещи просто не было.  Феликс недовольно покосился на брата, пробурчал я вообще-то тебе это покупал, наругал за то, что снова курит и, всё ещё обиженный, начал есть. Джисон достал шоколадку, которую домработница положила утром, и яблоко, которое не съел вчера.