Пикник у висячей скалы

1

         Все согласились, что день выдался как раз для пикника у Висячей скалы: залитое солнцем утро было тёплым и спокойным: из окон столовой за завтраком доносился пронзительный звон цикад с деревьев мушмулы, а над анютиными глазками, что росли вдоль подъездной дороги, жужжали пчёлы. На безукоризненных клумбах ярким цветом пылали георгины, клоня свои тяжёлые головы к земле. Над ухоженными газонами от занимающегося солнца поднимался пар. На заднем дворе садовник уже поливал гортензии, которые ещё затеняло здание кухни. Обитательницы «Колледжа миссис Эпплъярд для юных леди» давно встали и уже с шести утра вглядывались в яркое безоблачное небо. Сейчас они стаей бабочек, быстро и суетливо порхали по комнатам в выходных муслиновых платьях. Причиной волнения была не только суббота и долгожданный ежегодный пикник, но ещё и день Святого Валентина, отмечаемый 14 февраля традиционным обменом затейливых валентинок и сувениров.
Все были крайне романтичны и чрезвычайно секретны — якобы отдавая должное своим томящимся от любви поклонникам; хотя садовник мистер Уайтхед — англичанин преклонного возраста и конюх ирландец Том, были едва ли не единственными мужчинами, которым могли посылаться улыбки на протяжении всего семестра.
Директриса, вероятно, была единственным человеком в колледже, не получившим ни одной валентинки. Все хорошо знали, что миссис Эпплъярд не одобряет день Святого Валентина с его нелепыми открытками, которые захламляют каминные полки вплоть до Пасхи, что даёт горничным не только дополнительную работу, но и повод для ежегодной прибавки. И какие каминные полки! Две из белого мрамора в длинной гостиной поддерживали кариатиды, имеющие такой же внушительный бюст, как и сама директриса; другие, были выполнены из резного и гнутого дерева и их украшали тысячи маленьких блестящих зеркал. Уже в 1900 году колледж Эпплъярд был в австралийском буше[1] архитектурным анахронизмом — безнадёжным изгоем времени и места. Неуклюжий двухэтажный особняк был одним из тех вычурных домов, которые появились по всей Австралии как грибы после дождя, сразу после того, как начали находить золото. Почему именно этот участок равнины с редким лесом, в нескольких милях от деревни Маседон притаившейся у подножия горы, был выбран в качестве места для строительства, никому уже узнать не удастся. Небольшой ручей, позади имения в десять акров, извивающийся по склону от одной мелкой заводи к другой, вряд ли можно считать достойной причиной для постройки особняка в итальянском стиле; как, впрочем, и редкие солнечные лучи пробивающиеся сквозь листья эвкалипта на туманной вершине горы Маседон, что возвышается на востоке с противоположной стороны дороги. И всё же, поместье было построено, и к тому же из прочного камня Кеслмейн, для противостояния разрушительному воздействию времени. Первоначальный владелец, имя которого давно позабылось, жил в нём год или два перед тем как огромное уродливое здание опустело и было выставлено на продажу.