Пикник у висячей скалы

17

- Всё она прекрасно знает, только не говорит. Кукольное лицо Бланш было разъярённо-красным под взъерошенными кудрями. – Ирме нравится иметь взрослые секреты. Всегда нравилось.

Большая голова Эдит закивала, как китайский болванчик.

- Тогда я скажу, раз она не хочет. Слушайте все! Они мертвы... мертвы. Миранда, Мэрион и мисс МакКроу. Мертвы-мертвёшеньки в гадкой старой пещере на Висячей скале, полной летучих мышей.

- Эдит Хортон! Ты глупая лгунья!

Рука Мадмуазель лихо ударила Эдит по щеке.

- Пресвятая Богородица, - взмолилась вслух француженка.

Розамунд, не принимавшая в этом всём участия, тоже молилась. Святому Валентину – единственному известному ей святому. Миранда любила святого Валентина, она верила в силу любви ко всему живому.

- Святой Валентин. Я не знаю, как правильно тебе молиться... дорогой святой Валентин сделай так, чтобы они оставили Ирму в покое и любили друг друга ради Миранды.

К доброму святому Валентину, традиционно занимавшемуся довольно легкомысленными романтическими делами, бесспорно, не часто обращались с такими срочными и невинными молитвами. И кажется справедливым отнести на его счёт такое быстрое и практичное решение: улыбающийся посланник небес в облике ирландца Тома. С разинутым ртом, победоносно крепкий и мужественный он стоял в дверях гимнастического зала. Милый, счастливый беззубый Том, только что вернувшийся от дантиста из Вуденда, был очень обрадован, несмотря на ноющую челюсть, увидеть маленьких бедняжек хоть немного оживлёнными. Почтительно улыбаясь во весь рот Мадмуазель, Том ждал подходящего случая вклиниться в оживление (с чего бы они ни было) и передать мисс Ирме сообщение от Бена Хасси.

Появление Тома вызвало секундную заминку, головы повернулись в его сторону и Ирме удалось высвободиться. Розамунд встала с колен, Эдит прижала руку к горящей щеке. Посланник передал любезный привет от мистера Хасси и что, если мисс Леопольд хочет успеть на мельбурнский экспресс ей стоит поторопиться, добавив от себя лично: «Удачи вам, мисс, от меня и всех на кухне». Вот так, просто и быстро, всё кончилось. В былой организованной манере девочки расступились, дав Ирме пройти, и Мадмуазель слегка поцеловала её в щеку.

- Твой зонтик висит в холле, ma chérie21. Au revoir22, мы ещё встретимся.

(Ах, но так никогда... больше никогда, моя голубка)