Пикник у висячей скалы

8

Она снова вспомнила то утро перед пикником. Снова увидела стройные ряды девочек в перчатках и шляпках под руководством двух воспитательниц. Снова услышала своё краткое напутствие на крыльце, предостерегающее от опасных змей и насекомых. Насекомых! Так что же наконец произошло в ту субботу днём? И почему, почему, почему это случилось с тремя старшеклассницами, которые так важны для престижа и социального положения колледжа? Мэрион Куэйд – блестящая ученица, хотя и не такая состоятельная как остальные, могла рассчитывать на академические лавры, что в своём роде не менее важно. Почему не пропала Эдит или это маленькое ничтожество Бланш, или Сара Вейбурн? Как обычно, даже мысль о Саре Вейбурн вызывала у неё раздражение. Эти большие как блюдца глаза, полные постоянной молчаливой критики, несносной от ребёнка тринадцати лет. И всё же, оплата за обучение Сары всегда поступала вовремя - от пожилого опекуна, чей адрес нигде не указывался. Скромный и элегантный, «Очевидно, джентльмен», как сказал бы её Артур.

Воспоминания об Артуре, который часто стоял у её локтя, когда ей предстояла сложное письмо, начисто выветрили у неё мысли об элегантном опекуне. Они её всё равно никуда не приведут.

Издав что-то похожее на стон, она взяла стальную ручку с тонким пером и начала писать. Сначала Леопольдам – несомненно наиболее впечатляющим родителям в реестре колледжа. Они были баснословно богаты и вращались в лучших кругах по всему миру, и сейчас находились в Индии, где мистер Леопольд покупал лошадей для поло у бенгальского раджи. В последнем их письме к Ирме говорилось, что сейчас они где-то в Гималаях, в какой-то безумной экспедиции со слонами, паланкинами и вышитыми шелком палатками; текущий адрес по крайней мере на ближайшие две недели оставался неизвестным.

Наконец, письмо, к удовлетворению директрисы, было закончено: в нём благоразумно сочетались сочувствие и здравый смысл. Сочувствия было не слишком много, на случай если к тому времени эта ужасная ситуация разрешится и Ирма уже будет в школе. Ещё она думала о том, стоит ли упоминать о вызванных на поиски туземце и собаках-ищейках... Ей почти слышался голос Артура: «Ты справляешься виртуозно, дорогая, виртуозно». И можно не сомневаться, так оно и было.

Следующими на очереди были отец и мать Миранды – владельцы больших пастбищ в глуши северного Квинсленда. Не миллионеры, но с солидным достатком и укрепились в обществе как одни из самых известных семей первопроходцев Австралии. Примерные родители, которые не станут устраивать переполох из-за пустяков вроде запаздывающих поездов или эпидемии кори в колледже; но в данном случае могли повести себя непредсказуемо, как и все остальные родители. Миранда была их единственной дочкой, старшей из пяти детей, и насколько знала миссис Эпплъярд, они души в ней не чаяли. Рождественские праздники вся семья проводила в Сан-Килда, но в прошлом месяце они уже вернулись в своё роскошное уединение в Гунавинджи. Всего несколько дней назад Миранда упоминала, что письма в Гунавинджи приходят вместе с продовольствием - иногда только раз в четыре или пять недель. Однако, никогда нельзя быть полностью уверенной, подумала директриса, посасывая кончик пера, что какой-нибудь назойливый хлопотун, не станет проезжать мимо с газетами и всё не раскроет. Как уже отмечалось, миссис Эпплъярд не имела склонности к чувствованиям, но всё же, это письмо было самым трудным из всех, что ей приходилось писать за всю свою жизнь. Когда она заклеивала конверт, густо исписанные листы показались её предвестниками смерти. «Я становлюсь выдумщицей», - пожала она плечами и пропустила рюмочку-другую бренди из шкафа позади стола.