Струны вечности

Тебе не будет больно

Пейринг: Драко Малфой/Гермиона Грейнджер

Метки: ангст, драма, упоминание пыток

Больно. Ей было так больно. Казалось, словно с неё заживо сдирают кожу, словно её засунули в разгорячённую печь и забыли достать. Словно в её плоть втыкают иглы, запрещая кричать. И Гермиона могла бы пережить это, если бы её палачом был кто-нибудь другой. Только не он. Не тот, кто клялся спасти её, несмотря ни на что.

Слёзы стекали по её щекам, мешаясь с кровью. Разбитое лицо болело. Она вся - сосредоточие боли. Ногти на руках сломаны из-за того, что она скребла ими по полу, пытаясь облегчить неприятные ощущения во всём теле. Одежда разорвана и залита кровью. Пелена перед глазами мешает видеть, но она точно знает, что он там - стоит напротив и смотрит на её мучения. Они не доставляют ему удовольствия, но он всё равно продолжает направлять на неё палочку и посылать новые импульсы по телу.

У него нет выбора.

Она знает. Только от этого не становится легче.

За ними наблюдают. Целый зал зрителей, словно всё это всего лишь театральная постановка по чётко выверенному сценарию. И конец его известен всем.

Рука с палочкой дрожит, но он не опускает её. Послушный мальчик. Его хозяин будет гордиться им.

Круцио!

Новый разряд боли. Её голос уже охрип от крика. Гермиона больше не может, она не выдержит. Но умирать страшно. Даже от его руки - страшно. Таков финал их любви. Она ведь знала, что так и будет. С самого начала знала, но позволяла себе надеяться. Это сыграло с ней плохую шутку.

Он просто трус. И Гермионе хочется злиться на себя за такие мысли, но сил не хватает даже на это. Она знает, что он не хочет делать ей больно, что один лишь вид её, распластанной по полу его дома, причиняет ему адскую боль. Но сил сочувствовать ему нет. Ей хуже во сто крат. И она умрёт, потому что он не нашёл в себе силы пойти наперекор семье.

Трус.

Она простила ему многое, но только не войну, которую развязал его Лорд. И смерть стала бы для неё настоящим спасением, хоть и страшно до чёртиков.

Круцио!

Тело забилось в конвульсиях. Началась агония. Она чувствовала, что конец близко. Взгляд с трудом отыскал его. Его глаза слезились, она видела. Гермионе захотелось поддержать его. Она попыталась улыбнуться, понимая, что ноги начинают отказывать. Она больше не чувствовала их.

Скоро. Осталось совсем чуть-чуть.

В горле стоял ком, всё, что она могла - плакать. Он тяжело дышал, чувствуя десятки взглядов, направленных в его спину. Такова цена его ошибки. Расплата за их любовь. Но Драко эгоист и, будь у него возможность вернуться в прошлое, он не стал бы ничего менять. Потому что месяцы, проведённые с ней, - лучшее, что было в его жизни.

Круцио!

Он знал, что этот станет последним. Драко задыхался, но по-настоящему больно стало, когда её грудь перестала вздыматься. Карие глаза продолжали смотреть в его, только в них уже не было жизни.

Мертва. От его руки.

- Молодец, Драко. - Рука тёти легла на его плечо. Она гордилась им. А он разваливался на части, потому что любовь всей его жизни мертва.

- Сожгите тело, - бросил Волан-де-Морт, не сводя взгляда с Малфоя. Он словно говорил ему, что в следующий раз его ошибка будет стоить жизни кому-то другому. Его матери, например.

Драко наблюдал, как тело Гермионы объяло пламя. Удивительно, что оно не распространялось по комнате. Магия, не иначе. Драко стало смешно от подобных мыслей. Наверное, так начинается истерика.

Он всегда любил огонь. Он завораживал, манил. И сейчас это было в корне неверно. Его девушка тлела, превращаясь в пепел, а Драко молча наблюдал, подавляя подступающую к горлу тошноту.

Комната постепенно опустела. Он остался один. От Гермионы Грейнджер остался лишь пепел.

- Теперь тебе не будет больно, - прошептал он в пустоту и позволил слезе проложить дорожку по его коже.

Теперь больно будет только ему.