Я обещал ему звезды

4

«Человеку мало надо.
Лишь бы дома кто-то ждал»
Р. Рождественский
***
Х: «Встретимся? Сегодня должен быть красивый закат»
Ф: «Нет, прости, брату нехорошо»
Х: «Может, чем-то помочь?»
Ф: «Справлюсь!»
Ф: «Я тоже соскучился, если ты об этом!»
Х: «Я о закате, но мне нравится ход твоих мыслей»
***
— Феликс, подойди, — Крис лежал на своей кровати, в полумраке, свет исходил
только от свечи. Окна были закрыты светонепроницаемыми шторами, которые
блокировали любой проблеск солнца. — Захвати воду!
— Захватил, но она отказывается мне подчиняться и платить налоги, что
делать? — Феликс, как мог, старался поднять брату настроение. Он знал, что в
такие дни Крис бывает слишком раздражён и рычал на всех, кто ему звонил или
попадался на глаза, будь то по работе или друзья. — Тебе лучше?
— За меня не бойся, ты же знаешь, что так бывает. Иди сюда, прыгай под
одеяло!
Феликс постоял в дверном проёме, почесал голову, ибо находился в
замешательстве от такого внезапного проявления нежности от Криса. Обычно,
лучше просто молча что-то принести, попробовать пошутить шутку, если удачно,
то спокойно выйти, если нет, то со скоростью звука, иначе был риск чем-то
получить в голову. А тут «прыгай под одеяло», странно.
— Ээээм, Крис, может врача позвать?
— Чего вдруг?
— Ну, ты какой-то странный, не ругаешься, не шипишь, рядом лечь просишь, —
Феликс так и продолжал стоять, не двигаясь, думая, что это такая подстава и
что Крис всё ещё хочет его придушить за тот случай с видео.
— Да ладно тебе, что я младшего брата потискать не могу? Я уже забыл, когда
тебя обнимал в последний раз. Иди сюда!
— Сейчас разрыдаюсь. Может, позвать священника?
— Феликс, сейчас дам в голову! — сурово произнёс тот, и Феликс понял, что
перегнул палку. Он подошёл к кровати, отодвинул одеяло и лёг рядом. Они
лежали так, молча, смотрели в потолок, каждый был в своём мире, который
нарисовал себе в голове. Феликс был с Хёнджином, они сидели на каком-то
побережье и провожали последний свет уходящего дня, наблюдая, как Солнце
постепенно растворялось за горизонтом. А Крис был на каком-то фестивале, где
было много еды, музыки и красивых девушек, которые тянули руки к его прессу.
Вернувшись из страны грёз, Крис полушёпотом заговорил:
— Я помню тебя маленьким, когда родители приехали из роддома и привезли
свёрток с чем-то человеческим. Хоть я и сам был ребёнком, разница у нас не
большая ведь, но я так чётко помню этот день, как будто это было совсем
недавно, хотя прошло уже почти двадцать лет.
— Каким я был? — Феликсу редко выпадал такой шанс послушать о себе, и он
решил его не упускать.
— Очень громким. Постоянно плакал. Честно говоря, я тебя терпеть не мог, даже
помню как-то маме сказал, чтобы они с папой поехали обратно туда, откуда тебя
привезли и поменяли на другого, — он хмыкнул. — Она тогда сказала, что
никакие другие ей не нужны, что мы оба особенные, потому что мы ЕЁ.
— Я скучаю по ней, Крис, — голос Феликса слегка дрогнул. Так было всегда,
когда он вспоминал мать. С её уходом в груди образовалась огромная, пустая
дыра, которую никогда и ничего не сможет заполнить.
— Я тоже, малый, я тоже. Она была удивительной. Помнишь, как она любила
танцевать по дому, в выходные дни? Включала Элвиса Пресли «Jailhouse rock», и
мы вместе с ней начинали неумело плясать. А когда дома был папа, то они
включали какую-то медленную мелодию, а мы с тобой уходили, потому что это
испанский стыд – наблюдать, как родители влюблено друг на друга смотрят и
стоят так близко. Только сейчас я понимаю, как это было красиво и нежно.
По щеке Феликса покатилась горячая слеза. Ему было очень больно всё это
вспоминать.
— Крис.
— Мм?
— Как ты думаешь, мы могли тогда что-то сделать?
Крис долго молчал. Он и сам миллион раз задавался этим вопросом, но
ответа так и не было.
— Ты точно не мог, Феликс. Ты был мал для такого.
Феликс повернулся к брату, придвинулся ближе и сжался рядом, как
котёнок, которому требовалось тепло.
— Мы когда-то перестанем себя винить?
— Вряд ли.
flashback
— Погода отличная сегодня, да, мальчики? — женщина сорока лет, в длинном
белом платье с маленькими цветочками, с длинными, густыми, чёрными
волосами, суетилась по дому, собирая всё необходимое для похода в горы. Ну
как в горы, точнее, на водопад, который находился у подножия горы. Она, её
двое сыновей и её муж, наконец-то, смогли вырваться в совместное
путешествие, которое так долго планировали. — Феликс, дай брату корзинку,
пусть несёт в машину!
— Мам, я сам отнесу, мне не тяжело!
— Не надо, тебе ещё рано тяжести таскать, а Крис уже взрослый, ему будет
легче. Ты понеси покрывало и стой, жди возле машины с папой, помоги там ему
лучше всё собрать, хорошо, малыш? — она подошла к нему и ласково потрепала
по голове. — Настанет время, когда вы с Крисом будете друг другу опорой.
Никогда не оставляй брата. Вы всегда должны держаться вместе! Но это потом,
а пока тебе помогать должен он, потому что он старше! Понял?
— Понял, ма.
Она поцеловала его в лоб и продолжила сборы необходимых вещей.
— Мама, что-то ещё нужно отнести?
— Нет, Кристофер, спасибо! Иди к отцу и брату, помоги там им, если нужно.
Он уже было развернулся уйти, как мама его окликнула:
— Кристофер, подойди.
Когда Крис подошёл, мама так же ласково потрепала его, это была её
любимая привычка, и нежно сказала:
— Ты уже такой взрослый, скоро совсем станешь дяденькой, даже допрыгнуть
не смогу, чтобы в лоб поцеловать, — она тихо посмеялась. — Я вас очень люблю,
Крис. Мы с папой вас очень любим.
Крис покраснел от таких внезапных нежностей и, смущённо отведя взгляд в
сторону, ответил:
— Ага, мы вас тоже, — и быстро удалился, чтобы не взорваться от
перенапряжения.
***
Феликс резко проснулся. Было темно, но он не понимал это из-за штор или
из-за того, что уже была ночь или поздний вечер. Они и не заметили с Крисом
как отключились, вспоминая прошлое. Он аккуратно поднялся, чтобы не
издавать лишнего шума и не разбудить брата, вышел в коридор и, пройдя через
него, зашёл к себе. На часах было десять вечера.
«Ну ничего себе я воды Крису принёс»
Он взял телефон, чтобы просмотреть нет ли уведомлений от Хёнджина, и
увидел пропущенный звонок от него же. Феликс закрыл двери, чтобы Крису не
было слышно и набрал номер.
— Привет, Феликс, — почти сразу услышал он, его голос показался немного
печальным.
— Привет, — прохрипел Феликс. — Ты чего звонил?
— Просто хотел услышать твой голос. Мне стало нравиться звонить в последнее
время. Тебе.
Феликс плюхнулся на кровать и заулыбался, глядя в потолок.
— Ты ходил смотреть на закат?
— Нет, без тебя не хочу. Как Крис?
— Ему лучше. Он спит. Мы вдвоём заснули, пока разговаривали. Давно уже так
не говорили. Как там твой зоопарк?
Хёнджин издал смешок:
— Данте подрался с Вонючкой, оба вцепились в лист салата и тянули на себя, а
когда разорвали его пополам, то вместо того, чтобы съесть, как накинулись друг
на друга, еле растащил.
— А коты?
— Коты сейчас рядом лежат и мурчат, боюсь лишний раз пошевелиться.
«Я бы тоже сейчас рядом с тобой полежал и помурчал», — подумал Феликс,
но сразу же закрыл рот, чтобы это не озвучить.
— Феликс.
— А?
— Может, придёшь?
— Сейчас? Не поздно?
— Останешься, если что, напиши Крису записку!
— Хммм, хорошо. Через час буду.
— Тебя встретить?
— Нет, я помню дорогу.
***
— Ты какой-то бледный, — сказал Хёнджин и потрогал лоб Феликса. — Ты не
заболел?
Феликс убрал его руку, и, держа её в своей, посмотрел ему прямо в глаза и
сказал:
— Может и заболел, но чем-то мне неизвестным, — он улыбнулся. — Мне срочно
нужна кототерапия, где Гамлет с Офелией?
— Они на кровати, но я не думаю, что они будут счастли…. — он не успел
договорить, как Феликс уже побежал.
Зайдя в комнату, Хёнджин увидел такую картину: Феликс лежит пластом на
кровати, с обеих сторон подмышками коты, с максимально недовольными
мордами, Вонючка с Данте по клеткам, чтобы у Феликса не было шока, молча
наблюдают за этим, где-то в глубине крысьей и ящерной души радуются, что
они не два пушистых мэйнкуна.
Хёнджин сел на край кровати и мягко дотронулся до спины Феликса, гладя
его от лопаток до поясницы.
— Ты, оказывается, такой нежный, когда дело касается моих котов.
Феликс повернулся, оставил в покое котов, присел рядом с Хёнджином и взял
его руки в свои.
— Я становлюсь таким, когда дело касается всего, что относится к тебе, — он
положил голову на его плечо и прикрыл веки.
— Даже Данте?
— Ну уж нет. Только если в печатном виде!
Хёнджин взял за подбородок Феликса и повернул его лицо к себе, он долго
рассматривал, мягко поглаживая его скулы, второй рукой переплетая их пальцы.
Феликсу было неловко от такой близости. Но он не мог оторвать взгляд от
хёнджиновой родинки, которая, несомненно, так и притягивала его, он хотел
притронуться к ней губами, хотя бы на секунду, как будто это было ему
необходимо так же, как и дышать.
— Если я поцелую тебя в щёку, ты очень быстро отсюда убежишь? — спросил
Хёнджин, не отпуская его.
— Если ты закроешь двери, то не думаю, что у меня получится, — хрипло
ответил Феликс.
Хёнджин прислонился к его лбу, и они слегка соприкоснулись носами. Он
вдыхал аромат его кожи, рисуя носом узоры на его щеке, еле-еле дотрагиваясь
губами. Его движения были такими лёгкими, как будто он боялся, что Феликс
рассыпется от резкого прикосновения. Он притронулся губами к его щеке, и
задержался там на несколько секунд, оставив влажный след. Отстранившись, он
посмотрел на реакцию Феликса, который, прикрыв глаза от удовольствия,
спросил:
— Если я поцелую твою родинку, ты не выгонишь меня?
Хёнджин еле слышно посмеялся.
— Даже если ты решишь её вырезать, я тебе и слова не скажу.
Феликс притянул его к себе, обхватив его лицо ладонями, и точно так же, как к
самой хрупкой статуэтке на свете из самого тонкого фарфора, прильнул губами
к его родинке, чувствуя, как подрагивают его ресницы на закрытых глазах.
— Почему, когда я рядом с тобой, то мне кажется, что время течёт быстрее, чем
должно? — перешёл на шёпот Феликс.
— Потому что нам его никогда не хватит.