Я обещал ему звезды

8

Х: «Готов?»
Ф:«Да, набирай»
***
— Ну привет, так непривычно тебя видеть и не мочь прикасаться.
— То же самое…. — Феликс смущённо улыбнулся и заправил прядь волос за ухо. — Как Испания тебе? Хорошо приняла?
— Даже слишком. Я, честно говоря, не ожидал. В первый день запутался в
остановках автобусных, подошёл к человеку спросить, так ко мне ещё трое
подбежали и за руку провели. Люди добрые здесь. Особенно, если говоришь с
ними на испанском, тогда расцеловать готовы.
— Ну уж нет, расцеловать — это уже будет лишнее, оставь это мне, — он
посмеялся. — Как погода?
— Жарко, видишь, я сижу в одной футболке, кондиционер работает, ночью окна
открываю, — он приподнялся, чтобы покрутиться и показаться Феликсу. — Тебе
бы тут понравилось, ты любишь жару.
Феликс, подставив под голову руку, рассматривал Хёнджина. Собранные
светлые волосы, белая футболка, на шее висел кулон в виде клыка. Он как-то не
сильно раньше всматривался, но сейчас увидел, что у него довольно широкие
плечи, которые ему сразу же захотелось потрогать, и желательно без лишних
преград в виде какой-то одежды. Они не виделись две недели, созвониться
никак не получалось из-за часовых поясов, свободное время одного выпадало на
занятость другого. Они только переписывались и скидывали друг другу
голосовые сообщения, каждый день Хёнджин присылал ему фотографии города.
Старинная архитектура, дома песочного цвета, люди, такие непохожие и, как
казалось по фото и видео, такие открытые и дружелюбные. На видео с главной
площади, на которой ночью зажигалась подсветка, он слышал их речь –
громкую, быструю, напоминающую горный ручеёк. Он поверить не мог, что
Хёнджин разговаривает так же. Он был так счастлив и печален одновременно,
потому что больше всего на свете ему хотелось быть там с ним рядом, и
проживать всё это вместе.
Феликс первые дни без него совсем поник, Крису приходилось запихивать в
него хоть какую-то еду, параллельно ругаясь и проклиная на чём свет стоял эти
чёртовы расстояния и часовые пояса. Феликс каждый день ходил к Хёнджину в
квартиру и присматривал за животными, которые, как будто и вовсе его
отсутствия не замечали. А Феликсу выть хотелось, находясь там, где повсюду
был его запах и его вещи, и каждый уголок его комнаты был напичкан
воспоминаниями о периоде до их отношений и после. В один день он выполнил
своё обещание и натянул его футболку на подушку, лёг с ней на пол, обнимая, и
так и заснул, проснувшись ночью от того, что по нему бегали ящерица с крысой.
Изрядно испугавшись и обматерив всё на свете, он подскочил и, взявшись за
сердце, кинул этой же подушкой в котов, в очередной раз, обругав их за то, что
не выполняют своих кошачьих обязанностей и не приструнивают разгулявшуюся
мелочь. Но зато, после этого он перестал их бояться и теперь не швыряет еду в
Данте и Вонючку, находясь на другом конце коридора, а спокойно открывает
клетку и ещё иногда разрешает им залезть к себе на руки.
«Не зря говорят, что клин клином», — думал он.
***
— Ты как будто похудел, Феликс, ты кушаешь? — Хёнджин приблизился к
экрану, внимательно вглядываясь в своего парня. — Смотри, чтобы тебя ни на
грамм меньше не становилось, надо было тебя взвесить перед тем, как
уехать, — он нахмурился. — Феликс, не изводи себя, пожалуйста.
— Не переживай за меня, я в порядке. Хочешь посмотреть на кое-что? — он
наклонился. — Та-даааам, — поднявшись, он приблизил к камере свои руки, в
которых спокойно сидела Вонючка, грызя капустный лист. — Видишь, какая у
нас теперь любовь?
Хёнджин рассмеялся, закрыв лицо руками.
— Как так вышло? Феликс, неужели ты стал теперь крысиным вождём? — он не
мог успокоиться, вспоминая как того трясло, как только крыса оказывалась где-
то в поле зрения. — Только не говори, что теперь и Данте такое позволено, и ты
не запрыгиваешь на стул, если он бегает по полу!
— С ним мы теперь тоже дружим, но он юркий, я не могу его поймать, чтобы
доказать свои слова. Он, бывает, сам ко мне приползёт, посидит пару секунд и
зароется в ковёр.
Хёнджин сиял от услышанного.
— А коты?
— Коты офигевшие у тебя, вот что я тебе скажу. Я в один день не успел им
купить корм, было много занятий, пришёл, решил сварить им какую-то кашу.
Приправил её. Пахло так, что у самого слюнки потекли, а они мордами
покрутили, а в глазах было написано: «Ну и сам это ешь, кожаный». Пришлось
искать круглосуточный магазин и переться аж туда, ибо их превосходительство
желали.
Хёнджина снова бросило в истерику. Феликс так смешно это рассказывал,
кривляясь и жестикулируя. Он чертовски по нему скучал. Хоть и был постоянно
занят, но как только выдавалась свободная минута, его разум заполнял он,
напоминая о себе каждой мелочью. Да что там мелочи, даже погода напоминала
о нём. Гуляя по узким улочкам, Хёнджин мысленно держал его за руку,
рассказывая что-то о Реконкисте, о 1492 году, который оказался очень удачным
для истории страны и народа, а Феликс в его фантазии кивал, ничего не
понимая, и периодически останавливал его, чтобы закрыть рот поцелуем.
— Феликс, покажи мне их, не исхудали ли они тоже от такого питания, —
попросил Хёнджин, подстёгивая его.
— Исхудали? Ага, конечно, бедные, несчастные, — обиженно кинул Феликс и
пошёл искать пушистиков. Найдя, он поднёс их к камере, чтобы их наглые
морды хорошо было видно. — Видишь? Исхудавшие твои.
Котам не сильно понравилось такое, и они начали выгибаться, чтобы
выбраться из рук Феликса. Тот их отпустил и поправил камеру, полностью
наведя её на себя.
— Вот так вот и живём, Хёнджин. Я тут как прислуга. Принеси, подай, кушать
насыпь, туалет почисть. Эти услуги не бесплатные, ты же в курсе?
— Я тебе чем угодно отплачу. Сколько попросишь! Тебе привезти что-то? Что
хочешь назови, я землю всю перерою, но достану.
— Себя привези…. Я скучаю….
Хёнджин провёл пальцем по экрану, мысленно прикасаясь к любимому.
— Скоро, кенгурёнок, ещё две недели. Я тоже дико соскучился.
Они сидели в тишине, разглядывая друг друга. Хёнджин готов был поставить
всё, что у него есть на то, что Феликс действительно очень потерял в весе, и как
будто стал ещё бледнее, отчего его веснушки, будто горели, привлекая к себе
его внимание. Или, может, это камера так искажала свет, и Хёнджин сам себе
это всё накрутил. Он не знал. Единственное, что он знал, так это то, что не
отпустит Феликса от себя ни на секунду, когда вернётся обратно. Он даже
подумывал спросить у Криса разрешения, чтобы Феликс немного у него пожил
первое время.
— Феликс.
— А?
— Твоя рубашка.
Феликс нахмурился.
— Что с ней не так?
Хёнджин облизал губы.
— Она расстёгнута. Я вижу твою ключицу.
— Мне застегнуть?
Феликс провёл рукой по своей шее, пальцами сминая её, глядя прямо в
камеру, отчего у Хёнджина задрожали руки.
— Я надеюсь, ты так не ходишь по улице?
— Надейся, — Феликс хихикнул и прикусил нижнюю губу.
— Феликс, только попробуй, — тяжело вздохнул Хёнджин.
— А то что? — ему нравилось дразнить Хёнджина, он видел, как тот на него
смотрит, как он облизывается, как голодный зверь, которого год держали в
клетке и не давали еды. — Накажешь меня?
У Хёнджина от этих слов пошли мурашки по спине, он выпрямился, подвигал
плечами и головой и ухмыльнулся.
— Ну так что, мне застегнуться? — продолжал тот.
— Нет, оставь так. У меня в квартире можно. Но я настаиваю, чтобы при мне на
тебе её не было, — он сделал паузу. — Чтобы на тебе вообще ничего не было.
— Вообще ничего? Я же замёрзну, — надул губы Феликс.
— Я тебе не дам замёрзнуть, — Хёнджин снова уже в сотый раз облизывал губы,
потом кусал их изнутри, чтобы как-то успокоить свою разгулявшуюся фантазию,
представив, как Феликс ходит без ничего по его дому, и какими способами он
будет его греть.
— Слушай, тут, правда, как-то жарко, наверное, я ещё расстегну пару пуговиц,
ну знаешь, чтобы совсем не вспотеть, — Феликс откинулся на спинку стула,
медленно, не торопясь, вытаскивая пуговицы из петель, запрокинув назад
голову, открывая обзор на верхнюю часть своего постепенно оголяющегося
тела.
Хёнджин нервно сглотнул, уставившись в экран, почувствовав, как приятно
потянуло внизу живота, ощутив жар и дрожь по всему телу.
— Ф-ф-феликс, перестань, — еле выдавил он из себя.
«Я же не из дерева, чёрт возьми, я тебя две недели не видел, и ещё столько
же не увижу»
Феликс поднялся. Приблизившись к монитору, по виду Хёнджина он понял,
что делает всё правильно, и это «перестань» было сказано, чтобы окончательно
не потерять голову.
— Почему перестать? — промурчал он.
Хёнджин поправлял футболку, не зная за что ухватиться, чтобы не улететь
от картины, которая перед ним предстала. Его парень, с почти до конца
расстёгнутой рубашкой, через которую он видел его шею, ключицы, линию от
груди до живота, который был плоским и к которому хотелось припасть губами,
оставляя на нём следы от укусов и засосов. Он тяжело дышал, считая про себя
до десяти, иначе, его бы унесло в другую вселенную.
— Хёнджин, ты со мной? — Феликсу нравилось видеть его таким, и это
раззадоривало ещё больше.
— Я боюсь, что тебе будет холодно…. А я получу тепловой удар от такого, —
хрипло ответил он.
Феликс отъехал на стуле немного назад, чтобы его было видно полностью.
Он снова откинулся на спинку, и, глядя исподлобья, спросил:
— Ты часто думаешь обо мне…. Таком?
Хёнджин замялся, они ещё ни разу не говорили на такие «жаркие» темы, от
которых будоражился разум, и здравомыслие говорило «пока-пока».
— Каком «таком»? — конечно же, ему не требовалось уточнение, но он хотел
услышать это от Феликса. Это было частью их игры, правила которой
придумывались на ходу.
Феликс поправил волосы.
— Развратном. Таком, который становится одержимым, когда видит твои руки и
бёдра, — он задумчиво улыбнулся, сделав один оборот на стуле.
Хёнджин тоже откинулся немного назад, размышляя над ответом.
— Наверное, постоянно, с нашей первой встречи. Только сейчас я это понял.
— И часто ты…. — Феликс запнулся, ужасно стыдясь того, что он хотел озвучить,
но и ужасно желая сделать это, чтобы посмотреть на то, как же Хёнджин
отреагирует. — Часто ты…. Трогаешь себя…. Там.… Когда думаешь обо мне?
— Очень часто, — ответил тот, посмотрев прямо в камеру, от чего у Феликса
пересохло во рту. — А ты?
— Я тоже, — Хёнджин принял правила игры, и Феликс решил зайти ещё дальше. — Хочешь посмотреть?
— Хочу сделать это вместе с тобой, — прохрипел он, пристально всматриваясь в
лицо Феликса, залипая на его приоткрытые влажные губы, которые приковывали
к себе. — Чёрт, кенгурёнок, что на тебя сегодня нашло? Я почти на пределе от
одного твоего голоса, который стал непривычно низким. Что уже говорить о
твоём виде в целом, неужели ты так соскучился?
Феликс, снимая ремень и откидывая его в сторону, ответил:
— А ты как думаешь?
Хёнджин протёр глаза, наблюдая за медленными и такими манящими
действиями Феликса, желая самому снять с него этот ненавистный ремень.
Почувствовав, как внизу ему стало тесно, Хёнджин повторил то, что сделал
только что его парень, и неспешно расстегнул свою ширинку, доставая
наполовину вставший член.
— Сними уже с себя эту чёртову рубашку и покажись мне, — сипло потребовал
он.
— Смотри, какой нетерпеливый, — нарочно медля, насмехался Феликс. — А как
же «перестань»? М?
— Феликс, с огнём играешь, — закусил губу он, не отводя взгляда от монитора. — Снимай.
Феликс, улыбнувшись, послушно снял с себя ненужную ткань, показавшись
перед Хёнджином без неё, одной рукой он так же, как и его парень, делал
резкие движения кистью вверх-вниз, обхватив свой член, второй гулял по
своему телу и трогал себя, глядя на монитор и возбуждаясь ещё больше от того,
как Хёнджин, запрокинув голову назад, пересиливал себя и снова возвращался в
прежнее положение, чтобы не закончить раньше, чем ему хотелось.
— Возьми свои пальцы в рот, пососи их, — приглушённым голосом попросил
Хёнджин, постанывая от наслаждения, которое вскружило ему голову.
«Что же со мной будет, когда я его увижу так?», — крутилось у него в
мыслях.
Феликс выполнил и эту просьбу, обхватив губами средний и безымянный
палец, засовывая их себе в рот как можно глубже. Он чувствовал, что так его
надолго не хватит, и, ощущая накатывающую волну долгожданной разрядки, он
прогнулся в пояснице, доводя себя до оргазма, слегка подёргиваясь от такой
внезапной комбинации ощущений, которые буквально ослепили его на
несколько секунд.
Хёнджин, увидев всё это, не стал отставать, и, громко выдохнув и не
отворачиваясь от зрелища напротив, кончил себе на живот, вовремя успев
поднять футболку.
Они просидели так минут пять, пытаясь отдышаться, и унимая дрожь в их
телах. Феликс вытерся, надел рубашку, и сел снова поближе к камере и
наблюдал за этими же действиями Хёнджина. Закончив, тот улыбнулся, глядя
на него, и сказал:
— После такого ты просто обязан выйти за меня замуж, — он засмеялся.
— Не разбрасывайся такими предложениями, — Феликс подмигнул ему. — Приезжай скорее, и мы всё это повторим.
— Всё это и не только. Теперь бы дожить спокойно до конца месяца.
Они попрощались, и Феликс, лёжа на его кровати и обнимая подушку с его
футболкой, еле слышно заплакал, безумно тоскуя по своему любимому человеку,
в надежде, что заснув сегодня, он проснётся в день, когда Хёнджина надо будет
встречать в аэропорту.
«Мрачны предчувствия, тревожны сны.
Дай Бог, чтоб их питало заблужденье»
Ф.Петрарка
***
Утром две пары по грамматике, обед — перерыв на поесть и отдохнуть,
вечером разговорный клуб, где все садятся в кружочек, как на собраниях
анонимных алкоголиков, и что-то рассказывают про себя, свою страну, обычаи и
т.д. По ночам, когда все студенты шли вместе в какой-то бар, Хёнджин
предпочитал оставаться в комнате, переписываясь с Феликсом, или
созваниваясь с ним. Ему на стены лезть хотелось от такой тоски, которая
проедала все внутренности, пуская свои корни всё глубже и глубже после
каждого сообщения. До отлёта оставалось пять дней, и Хёнджин готов был
поклясться, что это будут самые долгие дни ожидания в его жизни.
«Ещё чуть-чуть, кенгурёнок, и я вернусь к тебе»
***
Феликс целый день не отвечал на сообщения. Хёнджин проверял телефон,
как только выдавалась свободная минутка. Но ни уведомлений, ни даже того,
что он был в сети, видно не было. Прогнав дурные мысли, которые сразу же
начали лезть в голову, он старался успокоить себя и занять чем-то. Но всё
валилось из рук. На парах по грамматике он ничего не слышал, а просто
автоматически кивал головой и что-то записывал, что даже опытному
криптографу не удалось бы разобрать этот шифр из корявых букв. Поесть на
перерыве ничего не смог, так как попросту не было аппетита, и всё время он
просидел с телефоном в руках, ожидая заветного «Привет». Но ничего не
приходило, полная тишина. Вечером на уроке по лексике он точно так же сидел
на стуле и мысленно был где-то в виртуальной сети, занимаясь поиском
сообщения, которое где-то могло запутаться и прийти не туда.
Придя домой, Хёнджин, не переодеваясь, открыл ноутбук, затем Скайп.
«Не в сети»
«Почему? Что случилось? Я обидел его? Нет, он сказал бы. Может, с Крисом
что-то? Точно. Крис.»
Он зашёл на страничку Феликса в социальной сети и нашёл среди
небольшого количества подписчиков Криса. В информации о себе был номер его
телефона.
«Надеюсь, он действующий», — подумал Хёнджин, так как однажды сам
указал номер, который был недействительным, и долгое время забывал его