Гомон исступленной толпы напротив Храма Жизни был настолько оглушителен, что он едва расслышал вопрос жрицы: «Назови свое имя, сын мой».
Малик переступил с ноги на ногу. Магический «прилив» окончательно выветрился, на его месте осталось лишь изнеможение – такое сильное, что грозило поглотить все чувства.
Имя. Жрице Жизни нужно его имя.
– Ма... – начал он и осекся.
Отчасти по причине очередной вспышки речной лихорадки, отчасти из-за обострения жестокой вражды между кланами эшранцев нынче в Зиран не допускали и вряд ли стали бы допускать в обозримом будущем. Значит, если его настоящая личность раскроется, все предприятие, вся «охота» закончится, даже не начавшись. И кто тогда спасет Надю?
– А... Адиль. – Заикаясь, юноша в последний момент вспомнил имя, указанное в утерянных фальшивых документах. – Адиль Асфур.
Жрица просияла и снова обратилась к восторженной публике:
– Братья и сестры, возвысьте голоса! Восславим избранного Аданко победителя, Адиля Асфура!
Последний рев толпы вышел громче всех предыдущих – казалось, даже статую богини заставил дрогнуть.
Не успели стихнуть приветствия, как жрица пригласила подняться на постамент небольшую группу воинов в плащах темно-пурпурного цвета Жизненной Сигизии. Малик инстинктивно отпрянул, но жрица жестом остановила его.
– Прошу за ними, славный победитель Адиль.
Где же Лейла? Он не может уйти без нее. Парень всмотрелся в людское море, волновавшееся внизу, но обзор ему сразу перекрыли воины, обступившие Малика плотным строем. Затем они так быстро препроводили триумфатора с помоста, что, пытаясь не отставать, он чуть не запутался в собственных израненных долгими странствиями ногах.
– Дорогу, дорогу! – зычно выкрикивали воины, однако в такой момент даже извержение вулкана, пожалуй, не могло бы утихомирить собравшихся. Публика, словно обезумев, сносила деревянные перегородки вдоль площади и улиц с такой легкостью, как будто те были сделаны из пергамента.
– Солнцестой афешийя, о победитель от Жизни! Афешийя!
– Благослови тебя небо, победитель, избранный Самой Аданко!
– Победитель Адиль! Адиль! К нам, сюда, к нам!
Какая-то женщина попыталась сунуть Малику в руки своего младенца, однако в ответ получила резкий удар тупым концом копья от одного из воинов. Ее тут же поглотил и унес поток людей, хлынувших в освободившийся проем. Все лица озаряло счастье, все взгляды светились благоговейным восхищением, и с каждым изъявлением восторга, с каждым благословением, срывавшимся с губ, яма тупого страха в утробе Малика все углублялась. Ошеломление уже прошло, но все еще приходилось сосредоточивать все внимание на том, чтобы ровно переставлять ноги: шаг-другой, шаг-другой... Руками с обеих сторон он инстинктивно шарил по воздуху в поисках сестер.
