Наконец наступила полночь, а с ней – привычный звон храмовых колоколов со всех концов Зирана и непривычный гул возбужденных голосов с площади Джехиза. Второй день Солнцестоя официально завершился. Карина считала: туда ему и дорога, давно пора.
Когда явился дежурный охранник – проверить, почивает ли она, принцесса, несмотря на сильное возбуждение, сумела убедительно изобразить глубокий сон. Девушка буквально кожей чувствовала, как взгляд внимательного стража скользит по ней в поисках малейшего признака чего-нибудь неладного, но в конце концов он удалился, и наружная щеколда дверей скользнула на свое место с тихим, как вздох, шуршанием. Карина дождалась, пока шаги охранника затихнут вдали, досчитала до пятисот и, легкая, как перышко, соскочила с постели.
После доверительной беседы со Старшиной Хамиду весь остаток дня она искала во всех имевшихся у нее книгах любые крупицы сведений о нкра, но безрезультатно. Совет в полном составе, наверное, рвал и метал, узнав, что принцесса не появилась на очередном приеме в честь победителей. Сама же она была отчасти – нет, значительно – рада, что пропустила это мероприятие: ведь если «Книга усопших, дорогих сердцу» не врет, очень скоро одному из этих молодцов придется уступить свою жизнь Пустельге.
Если не врет. Если. На этом слове держался весь ее план.
Он был прост. Единственный человек, от которого Карине довелось услышать слово «нкра», – это Афуа, дочь арквазийской посланницы. Значит, никто лучше ее не поможет выяснить, возможен ли Обряд Воскрешения в принципе. Предположим – в худшем случае, – она этого не знает. Или твердо знает, что ничего не получится. Даже если так, Карина ничего не потеряла, кроме нескольких пропущенных торжеств Солнцестоя... Ну и, конечно, свободы – ведь придется просто так выйти замуж за незнакомца.
Если же Афуа поможет ей с ритуалом, к ней вернется мама. Вернется навсегда. Найдет изменника в Совете, повесит его и освободит Зиран от неизбежной катастрофы Карининого правления. Сама мысль о том, что страшный груз свалится с ее плеч, гнала прочь любые сомнения.
Глубоко вдохнув, девушка напоследок оценила свое отражение в зеркале. На плечи накинут какой-то балахон из гардероба Аминаты, серебряная шевелюра надежно скрыта головным убором, лишние украшения – долой. Так ее не отличить от тысяч других девушек на улицах Зирана. Тогда, в «Танцующего Тюленя», она ходила в другом «наряде для отвода глаз», его два дня назад конфисковал Фарид, но «одолжить» еще один из Аминатиной комнаты не составило труда – служанка, конечно, не обидится, верно? Теперь можно и в путь.
Дело привычное, но – не хватает одного «элемента», прежде непременного, – самой Аминаты.
Раньше Карина никогда не ускользала из Ксар-Алахари без верной горничной. Без нее она чувствовала себя, словно воин, вышедший на битву без доспехов, а от такой перспективы тревога буквально сводила живот – принцесса даже не ожидала, что будет так трудно.
Беглянка извлекла из футляра свой уд и прижала к груди, с удовольствием вдыхая знакомый запах старой древесины.
В обычные дни она к этому времени суток уже часа два бы как занималась на инструменте – на подушечках пальцев от прилежания давно уже образовались мозоли. Карина закинула уд на ремне за спину, поколебалась немного, потом все же сняла с пальца перстень Пустельги и с великой осторожностью, аккуратно положила его на прикроватный столик. Надо же, всего два дня, как она носит этот знак власти, а на руке уже без него как-то... пусто.
А не следует слишком привыкать. Мама, естественно, захочет забрать его назад, да и не заслуживает Карина чести носить такое. Пока, во всяком случае.
Ну вот, теперь всё в порядке, всё на месте. Девушка заняла позицию как раз над тайным ходом, скрытым за пологом кровати. Остается только нагнуться, протиснуться туда и...
– Карина! Куда вы собрались?
От неожиданности она дернулась и ударилась головой о каркас роскошного ложа. Часто заморгав, чтобы не показать слезы, принцесса все же подняла голову и увидела фигуру Аминаты в дверном проеме между их смежными комнатами. Служанка вся напряглась, словно изготовилась к прыжку, лоб прорезала глубокая морщинка. Что бы такое лучше соврать? В голове у хозяйки пронеслось несколько более или менее удачных отговорок, но тут вдруг ее взгляд остановился на странном для такого часа наряде Аминаты.
– А ты почему до сих пор не в ночной рубашке? – Принцесса перешла в наступление.
Горничная опустила взгляд на собственное одеяние – почти такое же, как «позаимствованное» Кариной.
– Кончилось жасминовое масло. Я добавляю его вам в ванну по утрам. Хотела принести, пока не забыла.
– А походы в кладовку у нас всегда принято совершать при полном параде? – Принцесса язвительно кивнула. – Может, расскажешь, не затягивая, куда направлялась на самом деле? А то у меня уже рука затекла держать эту решетку на весу открытой. Небось к любовнику? Или на деньги играть?
– Вам совсем не стоит занимать себя такими пустяками.
– Всё, что касается тебя, – моя забота.
У Аминаты дернулся мускул под нижней челюстью.
– Может, в это трудно поверить, но у меня есть еще иные дела и интересы, помимо службы вам.
Спроси Карину еще секунд тридцать назад, и она бы без тени сомнения ответила, что знает Аминату полностью, до последней мысли в голове. Но, видимо, эта чертова неделя, крысиной мочой ее залей, задалась такой целью: разрушить все ее прежние представления о мире.
Измена где-то совсем рядом.
Принцесса шумно выдохнула. Нет. Это абсурд. Амината никак не может быть замешана в убийстве Пустельги. Прочь подозрения.
Но, очевидно, за годы задушевная подруга сумела сохранить секреты от своей госпожи.
Амината вздохнула:
– Карина, я совсем не то хотела...
– Потрудись называть меня «ваше высочество».
– Что?
Каринино напряжение достигло точки кипения и бурным потоком излилось теперь на единственную цель, наличествовавшую в данный момент в комнате.
– Очевидно, я долгие годы слишком снисходительно и небрежно относилась к вопросу поддержания должной дистанции между нами. Отныне ты никогда не будешь забывать о «высочестве», обращаясь ко мне, не то я живо найду тебе замену. Слуг, умеющих вести себя нормально в присутствии августейшей особы, полно. Ясно?
– Но...
– Это ясно?
Лицо Аминаты исказила гримаса боли, как от пощечины, она попятилась и со скорбной кротостью сплела руки перед собой.
– Ясно... ваше высочество.
Карина энергично кивнула, словно желая стряхнуть с себя щемящее ощущение потери. Она не могла отделаться от чувства, что только что разбила кувшин и его уже не склеить.
– Великолепно. А теперь ты свободна. Возвращайся к себе и изволь оставаться там, пока не придет время выполнять утренние обязанности. И об этом разговоре ни звука.
Амината вскинула брови:
– Но вы не должны спускаться в Нижний город одна. Возьмите хоть одного Дозорного...
– Это приказ.
На горничную этот тон не особо подействовал – она, казалось, изготовилась возражать и дальше, и в другое время Карина, вероятно, только приветствовала бы такое страстное проявление дружеского участия и беспокойства за нее. Однако сейчас она обдала Аминату ледяным взглядом, и под ним та все же опустила глаза.
– Разумеется, ваше высочество.
Принцесса не стала даже дожидаться, пока погаснет тусклый свет в проходе между двумя их спальнями, – сразу нырнула в манящую тьму.
