«Танцующий Тюлень» был значительно более ветхим, грязным и затхлым, чем могло себе позволить заведение такого рода. Тяжелый слой пыли и сажи покрывал как все его поверхности от пола до потолка, так и персонал с головы до пят. Впрочем, еду здесь подавали отменную, а программа развлечений пользовались еще бо́льшим успехом – именно она и завлекла сегодня Карину в этот трактир, что у самой Внешней стены Зирана.
Амината, пришедшая с нею, явно была не в духе, но принцесса этого не замечала: она не сводила глаз с исполнителя, безраздельно завладевшего вниманием толпы. Коренастый, дородный певец-сказитель играл на уде. Усы его были завиты так искусно и безупречно, что не оставалось сомнений: они наклеены. Впрочем, искусством своим он владел прекрасно и, судя по тому, как легко и непринужденно держался на сцене, расположенной в центре зала, прекрасно отдавал себе в этом отчет. Публика состояла преимущественно из приезжих и купцов с глубокими морщинами на лицах от многолетних странствий по безжалостным дорогам пустынь. В гомоне трактира Карина распознала и кенсийский язык арквазианцев – жителей густых лесов к северу от Оджубая, и тхогу – наречие Восточных Болотистых Саванн; время от времени они подзывали забитых, испуганных прислужников из числа эшранцев зычным окликом на дараджатском. В общем, в этот вечерний час тут собрались представители всех народов и оконечностей континента Сонанде.
Впрочем, к большому счастью, никто из них не мог узнать Карину.
Рассевшись на низких подушках у столов, уставленных блюдами с густым бобовым рагу и дымящимися кусками баранины, зрители забрасывали исполнителя заказами – один похабнее другого – и нестройно подпевали каждой новой импровизации. Свойство Солнцестоя – сильно облегчать кошельки даже самых отчаянных скупердяев, и большинство посетителей «Танцующего Тюленя» уже опорожняли кто третью, а кто и четвертую чашу за вечер – притом что даже еще не наступил закат.
В какой-то момент музыкант поймал на себе взгляд Карины и ухмыльнулся. Принцесса склонила голову набок и посмотрела на него с выражением ангельской невинности, резко контрастировавшим с бесстыдством, засветившимся в глазах мужчины.
—Ну что, так и будешь торчать тут красавчик-красавчиком или споешь наконец что-нибудь сто́ящее? – с вызовом поинтересовалась она.
В ответ аудитория взорвалась новыми воплями и хохотом. Смуглые щеки исполнителя залила краска. Несмотря на свое весьма антисанитарное убранство, «Танцующий Тюлень» принадлежал к числу самых почитаемых и ценимых публикой «концертных площадок» во всем Зиране. Чести покорять здешнюю публику удостаивались только лучшие из лучших музыкантов.
