Она была в его руках.
Малик почти час провел наедине с принцессой Кариной. Достаточно было руку протянуть, чтоб к ней прикоснуться. Да он и прикасался, несколько раз, пока зашивал платье!
Великая Мать буквально на серебряном блюдечке преподнесла ему шанс расправиться с проклятой девицей, а он упустил его, сам того не заметив.
И вот теперь вместе с «товарищами» – другими победителями – он стоит под одной из трибун стадиона и как завороженный, сам еще не в силах осознать только что произошедшее, смотрит на Карину, с ног до головы залитую кровью.
– Она всегда была такой? В смысле – когда вы... встречались? – прошептал Малик минуте на десятой непрекращающегося шума оваций.
– Да нет, не совсем... – В голосе Тунде звучал даже какой-то трепет, а взгляд его не отрывался от знакомой фигуры.
В народе Карина обычно считалась этакой вялой изнеженной ленивицей, но этот образ явно противоречил тому, что предстал Малику минувшей ночью – образу смелой спасительницы незнакомых юношей от облавы, к тому же готовой рискнуть жизнью, чтобы в зародыше погасить уличные беспорядки.
А оба эти образа, в свою очередь, противоречили третьему – грозной воительнице, которая покидает арену, оставляя за собой следы крови, своей и поверженной неприятельницы.
Однако противнее всего было то, что Малик больше не мог воспринимать Карину как просто цель, мишень без души и мыслей. Теперь он знал, что она не умеет шить. Страдает с детства ужасными головными болями. Что смех у нее – как легкий ветерок жарким днем. Что загадки разгадывать – совсем не умеет.
Она стала для него человеком. Набраться смелости и уничтожить абстрактную идею – и то сложно. Убить живую личность казалось невозможным.
Через некоторое время принцесса вернулась на арену в новых, чистых одеждах – «боевой» пучок волос она, впрочем, не распустила. Малик так на нее засмотрелся, что поначалу даже не заметил, как Верховные жрицы в полном составе подают со специального подиума сигналы ему самому и другим победителям.
– Пошли скорей! – Тунде подтолкнул его вперед, и толчок этот – довольно чувствительный – вернул парня к реальности.
Наступило время второго испытания.
Под овации – значительно, впрочем, более жидкие, чем выпавшие на долю Карины, – победители высыпали на арену. Глаза Малика встретились с глазами принцессы, и она широко распахнула их от удивления – узнала, конечно же. Он, в свою очередь, сердито поморщился; из-за глупой случайности эффект неожиданности – единственное преимущество, на какое юноша мог рассчитывать, – оказался ему больше недоступен. Каринино лицо тоже слегка потемнело, но все же она коротко улыбнулась ему перед тем, как обернуться к публике.
– Приношу свои извинения за опоздание. Меня задержала какая-то мелочь, – прокричала она, и трибуны ответили новым восторженным ревом.
Яд и скепсис по отношению к царской семье, который видел Малик накануне, как будто выветрились – их сменило искреннее и беспримесное восхищение юной девой, которая не побоялась и сумела показать свое достоинство и силу целому городу.
Принцесса продолжила:
– А сейчас, прежде чем мы все удалимся на полуденную трапезу, я оглашу правила второго испытания!
Она хлопнула в ладоши, и двое слуг выкатили на середину арены массивную деревянную коробку.
– Пытаясь найти путь к освобождению плененных богов, моя великая прародительница Баия однажды столкнулась с необходимостью пересечь владения Ябисси, Девятиглавой Газели. Когда Бабушка попросила у нее на то разрешения, Ябисси отвечала так: «Я живу так давно, что звезды успевали позабыть свои имена, а Солнце отклонялось от своего пути навстречу Луне. Но за все эти годы ничто и никогда не служило источником радости для всех моих голов сразу, и ни от чего не светились весельем все восемнадцать глаз моих. Доставь мне эту радость, зажги во мне это веселье, и я дарую тебе право свободного прохода по землям моим». И тогда Бабушка Баия затянула песнь. И говорят, голос ее был так прекрасен и так чаровал слух, что из всех восемнадцати глаз Ябисси текли слезы счастья, и подарила Газель моей праматери один из своих драгоценных рогов, и рог этот образовал древко прославленного копья ее... И это, о победители, ваша задача на втором испытании: почтите мудрую Газель, исполните снова просьбу Ябисси, обращенную некогда к Бабушке Баие, – покажите нам представление, которое истинно дарует радость. И помните: потешить придется вам не девять голов, а сразу пятьдесят тысяч. Вам все понятно?
– Нам все понятно! – хором выкрикнули победители.
Малик тяжело сглотнул, сразу преисполнившись ненависти к смыслу и пафосу данного «соревнования».
Карина жестом пригласила Дрисса подойти к коробке.
– Прошу, достань любой предмет.
Дрисс подчинился и через секунду извлек великолепную изогнутую такубу с инкрустированной рубинами золотой рукоятью. Затем и остальные победители запустили руку в коробку – кому достались штуки роскошные, вроде серебряного зеркала, сверкавшего волшебным, словно лунным, светом, а кому, мягко говоря, прозаические – например, Тунде выудил корзинку для хлеба.
Малик стоял последним в очереди и, когда она подошла, все еще колебался. Вдруг там осталось еще какое-нибудь холодное оружие и он от волнения отчекрыжит себе пальцы? Но делать нечего – зажмурился и принялся шарить внутри коробки. Сперва его ладонь наткнулась на что-то твердое, затем на скользко-податливое, затем на какую-то кучку склеенных между собой меховых шариков (лучшего сравнения в голову не пришло) и, наконец, на что-то приятное на ощупь, мягкое. Малик вытащил руку из коробки, сжимая в ней простую дорожную кожаную суму с давно уже выцветшим шитьем по бокам – очень похожую на его собственную, старую, утраченную. Трибуны даже не захлопали. Юноша вспыхнул от смущения и растерянности.
Впрочем, ему ничего не оставалось, кроме как со своей жалкой «добычей» вернуться в шеренгу победителей.
Карина заговорила снова:
– На закате солнца мы вновь соберемся здесь, и каждый из вас в порядке текущей турнирной таблицы покажет действо со своим только что извлеченным из коробки предметом. Любые другие предметы использовать разрешается, выводить на сцену других людей – нет. Публика выберет из этих представлений то, которое наиболее ей понравится. Те двое из пяти участников, что получат меньше всего голосов, выбывают из дальнейших соревнований.
Деделе была тише воды ниже травы, что было для нее весьма нехарактерно. После недавнего разгрома плечи ее поникли. Малик заметил, как во время партии они с Кариной время от времени перебрасывались репликами, и совсем не отказался бы узнать, что такого страшного услышала Огненная победительница, что впала в отчаяние.
– Я желаю успеха вам всем! – возгласила Карина.
Малик вместе с остальными поспешил прочь с арены, сразу выбросив из головы все мысли о янтарных очах на окровавленном лице.
