Останься после уроков, Антош

25

Белые стены больницы пахнут спиртом и хлоркой. Пол скрипучий, по нему ползут мелкие трещинки. В уголках забилась пыль, а из чуть приоткрытого окна дует свежий весенний ветерок. Доктора снуют туда-сюда, будто для вида, а вовсе не за надобностью. Кресло ужасно неудобное, больно впивается оголенными деревяшками в спину. Длинный коридор нашпигован кабинетами с бесцветными табличками. Арсений смотрит на донышко стакана, в котором плещутся остатки кофе. Он ведет указательным пальцем по бортику и наблюдает за тем, как капли оседают на бледную кожу. Оглушающий звон тормозов разрывает черепную коробку и распространяется по всему помещению, перекрывая остальные звуки. Разговор двух пожилых женщин становится неслышимым, Арсений видит только, как те шевелят губами и жестикулируют руками. Медсестра дергает за ручку ободранной двери, а та пронзает помещение противным звуком резины. Истертые шины оставляют черный след на пешеходном переходе, перекрывая белые полосы. Руки начинают трястись, а вместе с ними и кружка кофе. — Арсений Сергеевич! Господи! — справа к нему подлетает женщина, которая падает на соседнее кресло, до боли стискивая дрожащие плечи учителя. — Милая, успокойся... — за руку ее хватает высокий мужчина. Лицо его понурое, с видимыми морщинами, которые будто за пару часов выделились еще сильнее. Арсений хлопает глазами, смотря на двоих. Женщина поправляет голубое платье, которое, видимо, надела в спешке, так как оно было чересчур мятое. Ее глаза красные, а между тонких пальцев спрятан бумажный платок, который пропитан влагой. — Вы позвонили мне... мы сразу бросились сюда, Господи... — она вздрагивает и цепляется за мужа, который поддерживает ее за талию, чтобы та не упала от переизбытка эмоций. — Как это случилось? Внутри все обрывается. Сердце останавливается вместе с ударом. Машина останавливается в ту же секунду, как мальчика с силой отталкивает в сторону. Белая дверь открывается, и из нее пулей вылетает седовласый мужчина, который подрывается к парню. Люди, идущие рядом, сбегаются к месту аварии. Все кричат одни и те же слова, активно жестикулируют. Арсений замер на месте, смотря на пешеходный переход, где секунду назад стоял Антон. — Арсений Сергеевич?! — женщина легко касается его, когда тот не отвечает и смотрит на чертов стакан, не произнося ни слова. — Да? — Что случилось? — две пары глаз уставились на мужчину в ожидании ответа. Рука горит от браслета на ней, черные бусины оставляют ожоги, и Арсений устремляет свой взгляд на толпу людей. Что-то заставляет его резко дернуться с места и побежать к месту аварии. Голубые глаза бегают от человека к человеку, пока не стопорятся на бледном лице с чуть приоткрытыми губами. Все тело пробивает дрожь, и мужчина хватается рукой за машину, стараясь выдохнуть. Кислород не поступает в легкие. Он будто блуждает по всему телу, стараясь насытить организм любым способом. — Вызвали скорую! — кричит кто-то из толпы, и Арсений вновь смотрит на бледное лицо с красными кровоподтеками на лбу и скуле. — Авария, — отвечает он родителям и вновь опускает взгляд в пол. — Господи! Наш мальчик! — мать подрывается на плач и утыкается носом в плечо супруга, вздрагивая всем телом. Арсений берет холодное забинтованное запястье в свои горячие руки. На костяшках пальцев виднеются кровоподтеки, а бинты испачканы грязным асфальтом. Мужчина дрожит всем телом, кидая быстрый взгляд на неестественно вывернутую ногу, черные джинсы порвались в области коленей, открывая взору алеющие синяки. К месту подъезжает скорая. Арсений успевает запрыгнуть в машину, представившись как учитель. Успевает выполнить долг, позвонив родителям Антона. Он глубоко выдыхает, стараясь сохранять спокойствие перед матерью, которая испуганно сжимает сотовый, стараясь внимать каждое сказанное слово. А потом... — Вы родители мальчика? — мужчина в белом халате знаком Арсению не понаслышке. Он часто с ним виделся, общался по поводу Марка и собственного здоровья. Мягко говоря, Попов слишком хорошо его знал для обычного докторишки, и в данной ситуации — это пугало. — Да! Господи, с ним все хорошо? Как он? — мать даже перестает дышать, выжидающе смотря на доктора. — Дмитрий, приятно познакомиться! — мужчина чуть заметно улыбается, но тут же скрывает улыбку, ловя на себе недоброжелательный взгляд отца мальчика. — Антон легко отделался. Можно сказать, что ему нехило повезло, — оба родителя выдыхают, обнимая друг друга за плечи, — еще бы чуть-чуть и... — Мы поняли! — рявкает женщина, обводя доктора придирчивым взглядом, будто не веря, что это вообще доктор. — Можно нам к нему? — Боюсь, это будет бессмысленно. Он спит и проспит до тех пор, пока не кончится действие обезболивающего, — мужчина поправляет очки и приятно улыбается будто специально. Видимо, вся эта ситуация его забавляет. — А как он сам? Его состояние? — разговор снова перенимает на свою сторону мать. Желая выведать все, что ей дозволено знать. — Сломана нога, но это нестрашно. Много ран и синяков... — он оглаживает ладонями халат, наконец замечая сидящего Арсения, который, казалось, вообще не был заинтересован данной информацией. Знакомый просто смотрел в уже давно пустой стакан, чем пугал его, — все заживет как на собаке. Обещаю. Я похуже видел, это так... небольшой шок и пара швов. — Швов?! — женщина снова хватается за супруга, а тот от неожиданности даже отпрягает назад. Слишком у него эмоциональная жена. — Ну, естественно швов. Вы думали, что раны, полученные в аварии, это так... с самоката упасть? — доктор всем видом показывает, что он уже спешит. Мужчина оглядывается по сторонам будто в поиске кого-то, хотя тот, кто ему нужен, был уже давно тут и сидел в кресле. — Так мы можем к нему пойти? Можем остаться сегодня с ним на ночь? Я не усну, если буду знать, что он здесь совсем один... — мать вздрагивает, кидая быстрый взгляд на мужа, а тот коротко кивает, давая знать, что поддерживает ее слова. — Я думал, с ним останется его парень... — Дмитрий двигает очки плотнее к носу, смотря на Арсения, который в этот момент резко зыркает на Позова, как бы заставляя того немедленно заткнуться. Опасения оправданы. — Парень? Вы в своем уме, что вы такое несете? — женщина смотрит то на доктора, то на учителя и не понимает почву возникновения такого разговора. — Шутка! — перебивает её мужчина, коротко улыбаясь, — Долгий рабочий день, сами понимаете... Очки блестят от лучей света, когда Дима резко задирает подбородок и активно жестикулирует руками, показывая всю свою «дневную усталость».