Уроки каллиграфии

Урок 1

Новый учебный год везде начинается одинаково. Идёт ли речь об учениках школ или же о студентах колледжей и университетов, с наступлением осени все они примерно в одном и том же состоянии некоторого лихорадочного воодушевления отправляются на первые занятия. Кто-то чувствует себя отдохнувшим, а кто-то толком не успел восстановить энергию за короткий просвет лета, однако их всех объединяет одно общее чувство — они бы хотели задержаться на каникулах немного дольше. Тем не менее, всё-таки приходится заново свыкаться с необходимостью просыпаться по утрам от звука будильника, завтракать в спешке и опять и опять нестись на всех парах до ближайшей остановки общественного транспорта или, если повезло больше, до самого учебного заведения.

Не остаётся ничего, кроме как верить в то, что новый учебный год всё же способен принести в жизнь что-то положительное, иначе можно загнуться от тоски.

Повзрослев на несколько месяцев лета и поднявшись на ступеньку выше в иерархии образовательной системы, все как один обещают себе, что станут более ответственными, не будут больше копить задолженности, начнут вести конспекты более аккуратно и все силы отныне будут бросать только на учёбу. Эта наивная восторженность проходит почти сразу же, стоит только переступить порог учебного заведения, которое каждой открывающейся дверью и распахивающейся форточкой шепчет: «Ты прежний, и здесь за твоё отсутствие тоже ничего не изменилось». Грош цена всем новым начинаниям и благим намерениям — об этом как никому известно учителям и преподавателям, уже давно преодолевшим приливы юношеского волнения от начала очередной из множества других рутинных недель. Они держат руку на пульсе и готовы пуститься в очередной забег, соревнуясь с учебным планом за то, чтобы хотя бы что-то вдолбить в неокрепшие умы.

Ситуация в одном богоугодном (или не совсем) высшем учебном заведении столицы нисколько не отличалась от того, что происходило в сотнях других вузах страны. Было почти девять утра, и студенты толпами заходили в главный корпус, прикладывали к турникетам пропуска, а затем разбредались кто куда — по аудиториям или по другим зданиям кампуса. В одном из таких потоков шёл темноволосый парень, который едва ли внешне выделялся чем-то примечательным. Свойственная ему необычность выражалась лишь в том, что в отличие от других, он нисколько не торопился на первую пару, отчего многим с шиканьем раздражения приходилось обгонять его.