За последней дверью

2

 – Отпусти Карла в поле, сегодня он заслужил свежей травки, а не сена, – приказал Клод, сползая с рогатого коня.

Элла молча повела уставшую после охоты животину в конюшню.

Прошел уже месяц заключения у этого противного карлика, а маленькая девочка, в силу своего раннего возраста, все еще ждала возвращения бабушки и свято верила, что она все-таки заблудилась тогда при сборе ягод, а не попала в волшебный мир, хорошо спрятанный от глаз простых обывателей.

В конюшне был Эрл, молодой парнишка лет семнадцати и почти на две головы ниже Эллы. Он был очень добр с ней, при знакомстве подумав, что Элла пережила в детстве травму мозга или что-то похожее, и теперь, выглядя лет на пятьдесят, имеет ум маленькой девочки. Он жалел ее и всегда обходился с ней ласково. 

Элле он нравился. Она, в свою очередь, думала, что Эрлу пять или шесть, и что он довольно умен, если не считать того, что не умеет писать и считать пальцы на руках и ногах, а так же не знает, что колени называются коленями, а не выпырышами, локти локтями, а не остротыками, а пальцы пальцами, а не тыкалками, не говоря уже о том, что у каждого из них имелось свое название.

– Господин сказал отпустить Карла в поле, – выслужено проговорила Элла, когда Эрл занялся делом: снял с коня седло и сбрую и начал чистить его щеткой.

– Ты последишь за ним? – спросил конюх, как обычно, веселым тоном. – Мне нужно еще заняться стойлом, да и жеребенок у соседки захворал, надо пойти поглядеть. Хотя я думаю, она зря волнуется. Скорее всего, у мелкого просто лезут рога.

Элла еще не привыкла к разговорам о рогатых конях, но старалась вести себя вежливо, как учила ее бабушка, и не выпучивать глаза при каждой непонятной ситуации.

– Я послежу, – быстро ответила она.

– Хорошо, я присоединюсь к тебе через час, если этот старый осел не придумает мне другое дело.

Старым ослом Эрл называл господина Клода, конечно, только "за глаза". Господин Клод был богатым помещиком, живущим за счет налогов с земледельцев, которым не посчастливилось арендовать у него участки. У него не было жены и законнорожденных детей, но ему было не так много, по его мнению, лет, чуток за сто, поэтому с женитьбой он пока не торопился. Сама мысль о том, что ему придется делить с кем-то пóтом и кровью (хотя и не его собственными) заработанное богатство, да еще и оставить бóльшую часть нахлебникам после смерти, пугала его до почернения в глазах, что, конечно, плохо сказывалось на настроении, отчего такие важные дела, как подбор невесты, постоянно откладывались на потом.