Вслед за Падшими. Пешки ходят первыми

3. Конфликт

Глупо было верить, что в школе отношение ко мне поменяется. Я учился во вторую смену и пришёл довольно рано. Зашёл в школу, где всё ещё пахло краской от недавнего ремонта. Несмотря на рань, помимо меня в кабинете находилось ещё пятеро детей. К сожалению, с четырьмя из них были не шипко хорошие отношения. Заприметив меня, они начали ехидничать и что-то просвистывать. За то время, проведённое вместе с ними, я научился это всё игнорировать и не обернулся в их сторону даже тогда, когда мне в голову прилетел комок бумажки. Они просто идиоты. С этим нужно смириться. Я сел за одну из последних парт, потому что там меня не доставали.
На улице было пасмурно. Обычно, это ничего хорошего не предвещает. Тучи затянулись над деревьями и домами до такой степени, что они казались черными. Людишки бегут на работу или в школу, видимо, пойдёт дождь.
— Глюр? — окликнула меня одноклассница.
У неё были рыжие волосы, заплетённые в косички. М-да, сильно я выделялся на фоне одноклассников.
— Что ты хочешь? — спросил я, но получилось это слишком грубо.
— Можно к тебе сесть?
Я нахмурился.
— Почему бы тебе не подсесть к той компании? — и указал кивком головы на оставшуюся четвёрку.
— Они отвратительны.
Так как я полностью с ней солидарен, подвинулся на соседний стул, чтобы она села. Девочку зовут Рози, и она была, видимо, единственная, кого я не раздражал. Мы проболтали с ней весь урок. Рози забавная девочка и, наверное, меня она считала таким же.
Остались во время обеда в кабинете. Она просто не хотела есть, а у меня денег не хватило. Я даже было о чём-то задумался за ту тишину, что весела в классе, но девочка меня вывела из раздумий:
— Почему ты такой замкнутый?
Я сначала было не понял, о чём она. Но потом до меня дошло, что, скорее всего, Рози имеет в виду мою неразговорчивость и то, как я холодно нацелен на одноклассников.
— Я не люблю разговаривать с людьми, — отмахнулся я.
— Но со мной же ты разговариваешь.
— Ты не такой человек, как они. Ты не вызываешь у меня отвращение.
Рози хихикнула. А мне не до смеха. Говорил-то я правду.
— Тебя кто-нибудь встречает со школы? — спросила снова она.
— Нет.
— Как это? У тебя родственников нет? — пошутила Рози.
— Им нет до меня дела.
В этот момент снова наступила тишина. Слышны лишь были капельки дождя, бьющиеся о крышу здания.
С той поры мы обменялись всего парой словечек, прежде чем выйти из школы. Её встретили родители; счастливые, любящие друг друга. Как же я завидовал таким детям детской завистью. Я тоже хотел быть любимым как отцом, так и матерью. К сожалению, моя семья распалась уже год назад, а я всё никак не могу с этим свыкнуться.
Не успел я выйти за ворота, как меня окликнули по имени.
— Глюр!
Голос был знакомым. До жути знакомым. Я повернулся и увидел тётю. Эмми стояла в нескольких метрах от меня и тепло улыбалась. Она была той самой женщиной, которая приходила в твою жизнь раз-два за год и бесследно исчезала в закате. Я покорно подошел к ней. Эмми сильно отличалась от мамы: у неё были короткие волосы, покрашенные наполовину в черный и блонд. Тётя была самым добрым человеком, которого я знал. Она всегда сглаживала конфликты между родителями и наши с сестрой. Иногда даже забирала нас к себе.
— Как дела, хороший? — ласково спросила она, погладив меня по голове.
— Что ты тут делаешь? — не скрыл удивления я.
— Пришла забрать тебя и отвести домой.
— Но я сам могу дойти.
— Почему бы мне тебя не проводить? Или ты не соскучился? Мы можем зайти в пекарню, если хочешь.
— Нет, не хочу, — твердо ответил я. — Что тебе нужно, тётя?
— Ничего мне от тебя не нужно! Я же твоя родственница, дурачок. Я член вашей семь...
— Тогда почему ты не забрала меня под опеку? — перебил я.
Кажись, этот вопрос завёл её в тупик, ибо она еще несколько секунд молчала, открыв рот.
— Ох... Пойми, я не могла забрать тебя, это дело только твоих родителей... Я никак к этому делу не прича...
И тут Эмми снова перебили:
— Врёшь, Эмми, — прозвучал настойчивый голос позади меня.
В этот момент вся улица словно застыла. Всё стихло. Я обернулся. Позади стоял тот, кого я хотел видеть меньше всего — Эрн.
— Ты причастна к этому больше, чем мы с Мишель, — продолжил он, сокращая между нами дистанцию.
Не понял. Как это? ТЫ мой родитель, не ОНА!
— Ты путаешь...– улыбка на её лице померкла, взгляд стал неуверенным.
— Объясни мальчику его истинное происхождение, — требовал мужчина.
— Ты не понимаешь...
— Объясни, или это сделаю я.
Они были совершенно контрастными друг другу персонами. Отец был груб, настойчив и жесток, а тётя слишком мягка и доброжелательна. Но тут Эмми изменилась в лице, расправила свои плечи и положила ладони на мои плечи. Затем твердо процедила:
— Боишься брать ответственность за мальчонку?
— Нет, — отрезал отец. — Поэтому я всё ему расскажу. Сегодня же.
С этими словами он схватил меня за руку и вывел за ворота школы. Сколько же взглядов было обращено на нас! Все, включая Рози и её семью. Она смотрела на меня с сочувствием, а, может быть, и жалостью. Остальных же это потешило. Что же они подумают на меня?... В лучшем случае, что у Шнайдеров я приёмный.
***
— Что это было?! — воскликнул я, бросая рюкзак в угол гостиной.
Отец спокойно сидел в кресле, выжидая, когда я угомонюсь. Ну уж нет! Так просто тебе меня не удастся успокоить! И не смотри на меня так! Сейчас я всё ему выскажу!!
— Ты безжалостный монстр!!! — это всё, что мне удалось выдавить из себя со вспыхнувшей агрессией.
— В чём-то ты прав, — умиротворенно поступило мне в ответ. — А теперь сядь.

Я сначала не хотел, мол, если и бунтовать, то до конца. Но слишком устал, чтобы спорить дальше. Я уселся на диван.
— Да, Глир, я монстр, — ну вот, опять он меня так называет! — и ты тоже.

Мой гнев сменился недоумением. Я чувствовал, как горят мои щеки.
— И мать твоя, тётя, даже Эрл. Мы все монстры.
— Плохое время для шуток, — выдохнул я.
— Я не шучу. Каждого человека с магическими способностями называют монстром. И мы одни из них.
Я замолчал. Конец моему малолетнему бунту. Успокоившись, я спросил у него, пока есть время:
— Мы всё ещё семья?
Он не на шутку задумался– я даже подумал, что Эрн просто игнорирует меня. Затем серьезно взглянул на меня. От этого взгляда всегда мурашки по коже от страха. Видимо, его тоже в последнее время очень тревожит этот вопрос.
— Нет, Глир, — холодно ответил он. — Мы не семья. По крайней мере мы с тобой.
Я чувствовал горечь в душе и на языке. К глазам поступали слёзы. Детские, полные грусти и злости. От них щипло в глазах.
— Ты не монстр, Эрн. Ты чудовище, — всхлипнув, но всё ещё держась, проговорил я, прежде чем встать и выйти из зала, на последок кинув: — И прекрати звать меня Глиром. У меня другое имя.

Я направился в комнату, сняв очки и протирая глаза от соленой пены своим рукавом.
— Нет, Глир... – послышался его усталый шепот. — Это и есть твоё имя.