Pov Jennie:
Я возвращалась домой с каким-то тяжелым предчувствием, что не давало покоя, стоило мне только покинуть приделы книжного магазина. Не знаю, с чем это было связано, но это странное чувство, будто набатом било мне по голове, предвещая какую-то неминуемую беду. Хотя, что со мной могло случиться? Во всяком случае, что такого, с чем бы я не смогла справиться?
Для своих восемнадцати лет я уже натерпелась и наведалась столько всего, что на пару жизней вперед хватит. Мать бросила меня сразу после моего рождения и сбежала с любовником куда-то за границу. Я осталась на попечении отца, который всё время посвящал себя работе. Казалось бы, что это обычная практика и похожие ситуации приключались не только со мной. Я не жаловалась на жизнь, поскольку не понимала всей трагедии, что застала мою семью.
Папа днями и ночами пропадал на работе, я была предоставлена сама себе и своим многочисленным игрушкам. Мне нравилась свобода, нравилось делать всё, что мне захочется. Папа одевал меня в лучшие вещи, кормил лучшей едой, покупал лучшие игрушки, и я чувствовала себя счастливой. Потом, когда я стала взрослеть и сталкиваться с первыми проблемами, например, что такое месячные, нормально ли это и тому подобное, я отчётливо поняла, что совсем одинока. Отец всё так же был погружен в работу, а мне даже не с кем было поделиться своей первой влюбленностью и первыми разочарованиями. У меня не было друзей, по натуре я затворница, которой уютно наедине с собой. И меня это устраивало, устраивала такая странная и наполненная одиночеством жизнь.
Может быть, я бы и сейчас так думала, пока в один день папа не потерял работу. Для него это стало крахом, настоящим ударом, словно бы в мгновение ока он потерял смысл всей своей жизни. Хотя, если призадуматься, то так оно и было. На первом месте работа и все прилегающие к ней моменты, на втором - отдых, а потом где-то там, на месте эдак десятом маячила уже и я.
Папа занимал высокую должность, и ее потеря не сулила нам ничего хорошего. Я думала, что внутренний кризис отца пройдет, и он подыщет себе новую работу, но уже два года он сидит дома и безбожно проматывает в карты всё то, что сам когда-то и заработал. Ко всему прочему он еще начал пить и вот тогда моя жизнь стала действительно трудной. Машины, дорогие вещи и всю технику отец быстро проиграл в карты и, не имея возможности отыграться, стал пить, заглушая в алкоголе боль утраты.
Каждый вечер у нас на кухне собирались какие-то странные люди бандитской наружности и играли в карты до самого утра. Вечный хохот, драки, песни и бесконечные пьянки. На следующий день мне приходиться убирать за «гостями» и спешить на работу в книжный магазин, чтобы иметь возможность хотя бы прокормить себя и папу. Об институте, конечно же, не могло идти и речи, на это уже не было ни денег, ни времени готовиться к вступительным экзаменам.
Мысленно анализируя весь этот кошмар, уже даже как-то не удивительно, что у меня возникает чувство тревоги, а как иначе? Пьяные драки, которые я вижу изо дня в день, наложили на мою психику неизгладимый след, вот теперь и мучают подобные атаки собственного мозга.
Лишь находясь на работе и растворяясь в общении с клиентами, на какое-то время я отвлекалась от реальности и просто наслаждалась моментом. Несмотря на то, что я сама по себе человек закрытый, мне интересно разговаривать с людьми, которые со мной на одной волне. Общее увлечение как-то расковывает тебя, и ты вдруг становишься смелее. Но, когда рабочий день заканчивается, я вновь вползаю в свою «раковину» и становлюсь той самой Дженни, которая ни постоять за себя не может, ни заговорить с кем-нибудь первой.
Стоя у железной двери своего подъезда, я копалась в сумке в поисках ключей. Они вечно у меня западут в самое дальнее место, и я постоянно их ищу минут по десять. У нас с отцом был прекрасный загородный дом, где мы жили до того, пока папа не лишился работы. Там мне нравилось значительно больше хотя бы потому, что не нужно искать ключи. Но дом уже давно заложен и теперь мы живем в обычной высотке с небольшой парковкой и детской площадкой.
Вдруг дверь открылась, и на меня уставились два больших глаза соседской собаки, которая может с легкостью прокусить ногу или, например, руку оторвать. Я с детства до трясучки боюсь собак. Помню, что я как-то гуляла на улице и ждала возвращения папы с работы. Какая-то бродячая собака пристала ко мне, начала гавкать и даже повалила в сугроб. У меня тогда случился такой испуг, что я даже сейчас временами могу сильно заикаться. Поэтому собак я всегда пытаюсь обходить десятой стороной.
Пес стал рычать, и я тут же отскочила назад, уронив на землю ключи, которые мне только-только удалось найти.
- Граф! - строго произнес мой сосед, потянув поводок на себя. - Граф, будь вежливей. Дженни, солнышко, не бойся, - сосед Чан улыбнулся мне и, ухватив своего пса за ошейник, отвел его в сторону, освобождая мне немного пространства.
- С... Спасибо, - заикаясь, проговорила я и подняв ключи, шмыгнула в подъезд.
Не став дожидаться лифта, я поднялась на седьмой этаж и даже не заметила, как это сделала. Сердце ужасно быстро колотилось в груди, а в висках тяжелыми толчками стучала кровь. Мне всё еще казались собачьи глаза и дикий оскал. Тряхнув головой, я перевела дыхание и поплелась к двери своей квартиры.
Она как обычно была не заперта. Перешагнув порог, я почувствовала густой сигаретный дым, который тут же заполнил мои легкие. Я откашлялась и принялась разуваться. На полке, где у нас всегда хранилась обувь, я заметила чужие кожаные ботинки. Они были чистыми, будто бы только что из дорогого бутика. Странно, какие у нас гости на этот раз?
Обув тапочки с мордашкой кролика, я тихо прошла на кухню, откуда доносились голоса и звон стаканов. Былое дурное предчувствие, что на миг затерялось среди страха перед соседской собакой, вновь дало о себе знать.
- И эту мелкую ты хочешь мне пихнуть в постель на одну ночь? - это первое, что я услышала, когда вошла на кухню.
- Почему же мелкая? - спросил мой отец, потянувшись за бутылкой алкоголя, чтобы плеснуть себе немного в стакан. - Ей уже есть восемнадцать.
- Да? - незнакомая женщина посмотрела на меня, застывшую на пороге кухни и едва заметно ухмыльнулась. Жалящий взгляд её черных глаз заставил меня затаить дыхание. - Ну что же, я честно у тебя выиграла партию в покер и дочурку свою ты мне сам предложил. Надеюсь, она достойна того, чтобы стать моим призом на эту ночь.
У меня чуть пол из под ног не ушел. Я посмотрела на папу в надежде отыскать в выражении его лица хоть каплю насмешки, но ее не было. Во рту пересохло, и я одним плечом привалилась к дверному косяку, чтобы не упасть.
- Ты глянь на нее, - хохотнула незнакомка, изучая меня пристальным взглядом с ног до головы. - Побледнела вся, смотри еще чуть-чуть и в обморок упадет. Что-то она у тебя слабенькая, Джун.
- Да нормальная она, - махнул рукой отец и залпом осушил свой стакан.
- Думаешь? - женщина встала со своего места и плавно, будто хищница двинулась в мою сторону. Я хотела отступить назад, но мои коленки вдруг сильно задрожали, отчего ноги просто перестали слушаться. Незнакомка явно заметила эту дурацкую заминку с моей стороны и нахально ухмыльнулась, будто наслаждаясь моим положением.
Подойдя ко мне практически вплотную, незнакомка коснулась моих распущенных волос, а затем провела костяшками своих пальцев вдоль моего горла. Я тихо сглотнула и отвела взгляд в сторону. След от чужого прикосновения, словно бы запылал огнем, и я невольно содрогнулась. Неприятно.
- Джун, она и вправду мелкая, едва достает макушкой мне до груди. Мне проблем с несовершеннолетними не нужно, - женщина обернулась к моему папе.
- Лиса, да прекращай же ты уже, наконец! Не веришь мне что ли?! Я ж тебе говорю, что Дженни уже есть восемнадцать, - отец икнул и снова потянулся за бутылкой. Сейчас в этом человеке было трудно узнать того далекого и успешного бизнесмена, каким он когда-то являлся.
- Значит ты у нас Дженни? - она вновь посмотрела на меня. - Кажется, это означает «солнечная»? Но, похоже, сейчас наше солнышко скрылось за тучками? - она провела большим пальцем по моей щеке. Мне хотелось отстраниться от чужих прикосновений, но меня будто бы сковал страх, и я даже не могла пошевелиться.
- Лиса, ну так что? - нетерпеливо спросил отец.
- По рукам, я беру ее на эту ночь.
У меня чуть сердечный приступ не случился от таких слов. Что здесь вообще происходит? И почему мною распоряжаются как вещью? Где-то, в самой глубине моей души начинал вскипать гнев, но я не могла выплеснуть его наружу, боялась, что мне тут же причинят вред. Трусиха!
Я посмотрела на отца он был пьян сильней, чем обычно. Дождаться или добиться от него внятных объяснений мне сегодня явно не удастся. Да что же это такое в самом-то деле?!
- Идем, мелкая, - Лиса больно схватила меня за предплечье и потащила за собой в коридор.
Мои ноги запутались, и я чуть не упала, но женщина вовремя поддержала меня. На глазах навернулись слезы, и я всхлипнула, сильно прикусив губу. Всё происходило настолько быстро, что голова просто шла кругом. Это должно быть сон! Просто дурацкий сон!
Я зажмурилась, но когда открыла глаза, то всё так же перед собой наблюдала спину Лисы, скрытую за тканью темного пиджака. Осознание того, что собственный отец проиграл меня в карты, пришло не сразу. Но когда я стала это понимать, мне стало плохо.
- Только давай обойдемся без лишних соплей, хорошо? - спросила меня она, быстро обуваясь.
Я тут же замолчала, мысленно оценивая размеры Лисы. С виду она хрупкая, но захочет ударить, то непременно проломит мне своим кулаком череп. В голову лезли страшные картинки, отчего паника внутри меня лишь усиливалась.
Открыв входную дверь, женщина потащила меня за собой, не дав возможности переобуться. Мы зашли в лифт, я вжалась в самый дальний угол, борясь с подступающими слезами.
Лиса рассматривала меня, я это кожей чувствовала. Мне стало не по себе. Мозг продолжал противиться реальности, хоть это было и глупо.
В небольшой кабине лифта воздух тут же заполнился ароматом её парфюма. Я старалась часто не дышать, чтобы этот запах не проник в меня. Не хотелось, чтобы эта Лиса так быстро овладела моим телом, даже если речь идет об обычном парфюме.
- Боишься? - вдруг спросила женщина, наклонившись ко мне.
- Д-да, - заикаясь, ответила в надежде, что возможно меня сейчас пожалеют и отпустят.
- То ли еще будет, мелкая, - ухватила меня за подбородок с такой силой, что мне стало очень больно и впилась своими губами в мои. - Вкусная, - хрипло произнесла отстранившись.
Створки лифта распахнулись, и женщина потащила меня за собой.
Pov end.
