Тюрма "Содэмун"

Часть 1 (історію написала не я)

- Шевелитесь! Вас не на прогулку вывели! – Приказной тон
надзирателя заставил группу людей, облачённых в увесистые кандалы,
ускорить шаг. Выстроенная из нескольких десятков заключённых

колонна направлялась к автобусу, готовящемуся перевезти их в одну из
старейших тюрем Южной Кореи.
- «Содэмун» - это худшее, что могло с нами случиться, -
перешёптывались заключённые, наводя тем самым ещё больший страх
на молодого парня, одиноко плетущегося в конце строя. Когда подошла
его очередь, он обречённо взглянул на небо, мысленно прощаясь с
прежней жизнью, а затем поднялся по лестнице внутрь салона, сразу
почувствовав на себе немало заинтересованных взглядов. В голове
крутился лишь один вопрос: «За что?»
Ещё несколько месяцев назад Ким Тэхён являлся студентом
второго курса престижного Сеульского национального университета,
изучая
международные
экономические
отношения.
Парень
наслаждался всеми прелестями самостоятельной жизни, находясь
вдали от родителей, но всё поменялось в один момент. В тот день,
когда его подло подставили.
В начале второго года обучения в группу Тэхёна перевёлся Джим -
нагловатый мулат с отсутствующими манерами, который невыгодно
выделялся на общем фоне. Тэхёна парень откровенно раздражал своим
поведением и абсолютной бестактностью, однако наличие общих
знакомых привело к тому, что теперь ему приходилось терпеть
компанию хамоватого типа на всевозможных мероприятиях и
вечеринках. Ким не раз задумывался над тем, откуда мог появиться
такой приятель у его хорошего друга, Юнги, который, сам являясь
неглупым парнем и, к тому же, сыном состоятельных родителей,
выбирал окружение себе под стать. В итоге, Тэхён так и не смог найти
причин, почему эти двое общаются. Сам Юнги с явной неохотой
говорил об обстоятельствах их, с Джимом, знакомства, обмолвившись
лишь, что мулат ему с чем-то помогает.
Изначально идея провести вечеринку в общежитии не казалось
Тэхёну удачной. Конечно, всё было согласовано с кураторами, ведь
повод весьма весомый – юбилей университета, но последствия, которые оставляет за собой всеобщее веселье, разгребать не очень-то
хотелось. А придётся, ведь организовать импровизированный танцпол
и бар решили именно в их крыле, в просторном вестибюле, первая же
дверь из которого и вела в комнату Тэхёна с его сожителем, что
значило только одно: придётся всю ночь отбиваться от парочек,
желающих уединиться в его кровати. Весело, ничего не скажешь.
Но защищать свою обитель Киму не пришлось: практически с
самого начала вечера в комнате засели Юнги с Джимом, которые,
кажется, что-то выясняли. Тэхёну было плевать на их проблемы, как и
на всё то, что связано с мулатом, поэтому он даже обрадовался такому
сценарию: Джим не будет мозолить глаза и сыпать мерзкими
шуточками, считая себя гвоздём программы, и комнату охранять не
понадобится. Настроение у парня поднималось по мере увеличения
дозы алкоголя в крови, и затея этой вечеринки больше не казалась
такой уж ужасной.
Тэхён смеялся над очередной выходкой своего неуклюжего соседа
по комнате, когда громкий шум со стороны лестницы заставил всех
многочисленных присутствующих замолчать и одновременно
повернуть головы к источнику звука. Сначала Ким подумал, что это
такая странная шутка кого-то из студентов, но отказался от этой идеи
сразу же, как только за спинами группы захвата показались
растерянные ректор и куратор общежития. Опьянённое сознание
мгновенно прояснилось, а громкий приказ вооружённого человека с
надписью «Отдел по борьбе с наркотиками» на форме и вовсе заставил
вздрогнуть испуганного парня, который умом понимал, что ничего
противозаконного за свою жизнь не сделал, а, следовательно,
волноваться ему не о чем, но совладать с нервной дрожью не мог.
- Всем оставаться на местах и поднять руки!
Выключили музыку. Люди из спецслужбы рассредоточились по
помещению, обыскивая близстоящих студентов и направляясь в
сторону комнат, а Тэхёна привлёк голос их главного, прозвучавший с
явным сарказмом 
-Оу, малыш Джимми, как неожиданно тебя здесь увидеть, -
подойдя к мулату, мужчина, не церемонясь, заломил тому руки, а
свободной рукой стал обшаривать карманы.
- Зря усмехаетесь, господин Ко, я чист, - сквозь зубы проговорил
парень.
Юнги стоял рядом: парень покраснел и нервно кусал губы. Тэхён
поймал себя на мысли, что не заметил, как эти двое покинули пределы
его комнаты и присоединились к веселью.
- Действительно чист, гадёныш! Куда заныкал, признавайся?
- Я не понимаю о чём вы! Вы что-то путаете…
- Мы с тобой ещё в участке побеседуем, - после этих слов мулата
взяли под руку и повели на выход.
Ким только усмехнулся про себя: ведь он с самого начала знал,
что с Джимом что-то не так, а сейчас окончательно уверился, что
неплохо разбирается в людях. С разных сторон доносились
возмущения студентов, которые не понимали причин внезапного
обыска, а Тэхён, прекрасно обо всём догадываясь, проклинал про себя
Джима за сорванный вечер и нервное потрясение. Выходило, что и
Юнги замешан в его грязных делишках, а вот это в голове у парня
отказывалось укладываться. Тэхён даже и подумать не мог, что его
друг, которого как раз обыскивали люди в форме, мог быть как-то
связан с наркотиками. От этих мыслей становилось не по себе.
- Чья это комната? – показавшиеся в проходе представители
спецслужбы указывали на дверь, ведущую в комнату Тэхёна.
- М…моя, - заикаясь, обратил на себя внимание Ким, а
нарисовавшийся рядом сосед поднял руку.
- Проследуйте за мной, - голос представителя закона звучал
угрожающе, заставляя парней готовиться к чему-то не очень приятному.
- Кто здесь спит? – ударив рукой по кровати Тэхёна, не самой
приятной наружности мужчина оглядел притихших молодых людей.
- Это моя кровать.
- Отлично. Значит, это тоже твоё?
На этих словах бугай приподнял подушку, под которой лежали
несколько прозрачных пакетиков с белым порошкообразным
содержимым. Сердце Тэхёна пропустило удар. Осознание пришло
моментально и оставалось только оправдываться и надеяться, что ему
поверят.
- Я не знаю, как это здесь оказалось! Это не моё! – парень не
узнавал собственного голоса.
Его обступили с десяток людей в форменной одежде, и все их
презирающие взгляды явно говорили о том, что Тэхёну не верят. В
дверях возник ректор, который застал эту удручающую картину, и тут
парень понял, что влип.
- А это мы ещё разберёмся, - хмыкнул нашедший кокаин мужчина,
- свидетелей здесь хоть отбавляй, выступят как поняты́е
[1]
.
- Вы ничего не сможете доказать, я в первый раз вижу это,
клянусь! – паника с головы до ног охватила парня, поэтому
последнюю фразу он прокричал.
- В машину его! И расскажите о его правах…
Следующие несколько дней стали сущим кошмаром для Тэхёна,
который ещё ни разу в жизни не сталкивался с серьёзными
проблемами. Он вообще был человеком далёким от всевозможных
разборок и, уж тем более, криминала, поэтому не знал, как себя вести в подобной ситуации. Его спокойный мир рухнул, и всё это с подачи
близкого друга, который так подло подставил. Картинка сложилась
сама собой: Юнги с Джимом увидели подъехавшую к зданию
общежития машину группы захвата, благо окна из комнаты выходили
именно к подъездной площадке, и, дабы избавиться от улик, засунули
весь имеющийся при себе порошок под ближайшее укрытие, коим
оказалась подушка Кима. Рейд явно был направлен на то, чтобы взять
по наводке мулата, но тот удачно выкрутился.
Мин чувствовал себя виноватым – в его планы совершенно не
входило подставлять друга, так вышло из-за обстоятельств и
отсутствия времени на рассуждения при виде подъехавших спецслужб.
Он нанял Тэхёну хорошего адвоката и даже шёпотом, чтобы не было
слышно надзирателю, попросил у парня прощения, когда тот
находился в камере предварительного заключения. Но ничего из этого
не помогло вытащить Кима из тюрьмы и заставить забыть
случившееся. Как бы ни хотелось отказаться от помощи бывшего
друга, Ким наплевал на гордость и, поразмыслив логически,
согласился на предложенного адвоката. Таким образом он мог хотя бы
оставлять в неведении родителей, не требуя у них денег на
непредвиденные расходы и тем самым не посвящая в свои проблемы.
Для себя Тэхён принял решение держать втайне от родных и близких
свой арест настолько долго, насколько получится. Больному сердцу
отца явно не станет лучше от новости, что единственный сын оказался
за решёткой.
Спустя неделю стало окончательно понятно, что все улики против
Кима. Джим, в обмен на то, что его отпустят и забудут старые грехи,
связанные с продажей лёгких наркотиков, засвидетельствовал против
Тэхёна, заявив, что парень не раз пытался толкнуть ему кокаин.
Следствию не терпелось как можно скорее закрыть дело, и делали они
это всеми возможными способами. Впрочем, адвокат, оплаченный
бывшим другом, оказался действительно профессионалом в своём
деле. Предъявленные обвинения за хранение и продажу кокаина, в
приличном количестве, грозили парню вылиться в пять лет
заключения, стараниями же адвоката этот срок скосили до двух. Как
бы то ни было, для Кима такой вердикт стал концом света. Судимость, незаконченное образование, отвернувшиеся друзья – Тэхён не мог
поверить, что всё это происходит с ним, пока не настал день отправки
в «Содэмун». Родителям Тэхён так ничего и не сказал, позвонив за
несколько часов до отъезда из участка и рассказав о несуществующей
практике в Англии, на которую он, якобы, отправляется на полгода.
Таким образом он оградил себя от регулярных визитов отца с матерью,
которые наведывались из Пусана раз в несколько месяцев. Что делать
дальше, он надеялся придумать за имеющееся в запасе время.
- Ни, мне девятнадцать, а вместо того, чтобы наслаждаться
лучшим временем в жизни, я вынужден тратить свою молодость в
прогнившей камере! За то, чего не делал! Где справедливость, Ни? –
сорвался Тэхён на последней встрече с адвокатом и, впервые за время
заключения во временной камере, позволил дать волю эмоциям и
разрыдаться. Плевать, что о нём подумают – хуже уже не будет.
- Жизнь вообще редко бывает справедливой, парень. Ты держись.
Как будет возможность обжаловать, я постараюсь ею воспользоваться.
POV Тэхён
Спустя полчаса езды на автобусе меня уже буквально трясло от
взгляда бугая, сидевшего в соседнем ряду. Про себя я взмолился, чтобы
в «Содэмун» мы не пересекались, потому что для меня всё может
закончиться плачевно.
Даже надзиратель во временном изоляторе, где меня держали в
одиночестве, посочувствовал, сказав, что с такой внешностью нужно
тщательно беречь задницу. Я и сам это осознавал, не дурак. Смазливая
мордашка имеет плюсы где угодно, только не в месте, где мне
предстоит провести ближайшие два года. Хотя, уже меньше: срок
нахождения в камере предварительного заключения вычитался. В
нормальной жизни неспортивное телосложение никак меня не
обременяло, я вообще был далёк от физических нагрузок, но сейчас сильно жалел об этом. И уверен, что пожалею ещё очень много раз за
время заключения.
- И что же натворила такая милашка? – взбесивший меня тип
подал голос, заставив повернуться в мою сторону и захихикать добрую
половину автобуса.
Я не знал, куда себя деть от злости, омерзения и…страха.
Хотелось ответить, послать этого мудака куда подальше, но я
сдержался, отдавая себе отчёт, во что может вылиться моя излишняя
активность в тюрьме.
- Что молчишь, детка?
- Десятый, а ну закрой рот! Ещё слово и твой затылок почувствует
силу моей дубинки! – я был рад, что вмешался сопровождающий.
Конечно, морально я пытался подготовиться к такому
ненормальному вниманию в мою сторону, но не думал, что столкнусь с
этим в первые же минуты, даже не добравшись до места. К горлу
подкатил противный ком, я еле сдерживал рвущиеся наружу слёзы.
Одна всё же покатилась по щеке, но я быстро смахнул её закованной
ладонью и отвернулся к окну. Не хватало ещё, чтобы кто-то увидел.
Тогда мне точно конец.
Унылый осенний пейзаж удручал. Автобус уже покинул пределы
города, и теперь мы ехали вдоль пожелтевших степей, в которых
изредка встречались голые неживые стволы деревьев. «Дорога в ад», -
так про себя я назвал эту трассу, грустно ухмыльнувшись собственным
мыслям.
Не знаю, как долго мы ехали, весь оставшийся путь я находился
будто в апатии, желая только одного – чтобы дорога никогда не
кончалась. Но желание это не было выполнимым. Впереди возникло
внушительных размеров серое здание, обнесённое вокруг каменным
забором, который сверху обрамляла колючая проволока. Несколько смотровых
башен,
распределённых
по
периметру,
с
проглядывающимися фигурами людей, вооружённых автоматами, и
охрана на въезде с огромными овчарками делали это место ещё более
ужасающим. И здесь мне предстоит жить?! Нет, не так: существовать.
Как только мы вышли из автобуса и построились, подошедший
человек в форме сразу дал понять, что здесь мы ничтожества, ничего
из себя не представляющие. Бл*ть, я настолько далёк от военного дела,
что даже не мог определить звания этого управленца по погонам!
Зачитали наши права, сделав в конце вывод, что этих прав, как
таковых, у нас здесь нет, а потом долго оглашали правила тюрьмы. Из
всего этого я запомнил только наказания за определённые проступки,
которые совершать, вроде как, не собирался.
Наконец, нам приказали развернуться и колонной направиться ко
входу – как бы меня ни пугало это здание, неподвижно стоять на улице
становилось холодно. Наше неторопливое шествие больше
напоминало траурную процессию, сопровождавшуюся лязгом металла,
издаваемым кандалами.
«Это всё не со мной, это не может быть правдой!», - вся моя
сущность отказывалась смириться с подобной участью, до сих пор не
веря в происходящее. Редкие капли дождя заставили поднять глаза к
небу – оно было чёрным, затянутым грузными тучами, сквозь которые
практически не пробивался солнечный свет. Как символично.
Слово «унижение» идеально описывает то, что я ощутил,
переступив порог тюрьмы. Обыск, проводя который мне приказали
полностью раздеться, а затем бесцеремонно засунули палец в задний
проход, без сомнения являлся самым позорным событием в моей
жизни. Теперь у меня не было имени – только номер. Цифра «483»
была нашита на выданную мне форму, состоящую из белья, белой
футболки и грязно-синих штанов со спецовкой. Из-за моей излишней
худобы, комплект подобрали не сразу – штаны отказывались держаться
на бёдрах и норовили сползти вниз, а лишнее время, потраченное на
меня, злило надзирателя, который обещал заставить самому шить себе костюм. К счастью, в закромах нашёлся нужный размер и на четвёртом
комплекте примерка закончилась.
Из комнаты, в которой выдали форму и забрали личные вещи, нас
выводили по двое и вели по камерам. Насколько я понял, с этим
компонентом в тюрьме была какая-то загвоздка, поскольку возникла
заминка, и господин Сон, наш надзиратель, с ещё одним управляющим
долго что-то выясняли, связанное с отсутствием свободных мест. Это
«что-то» их обоих далеко не радовало. Сон решением остался явно не
доволен, и, повернувшись в сторону нашей импровизированной пары,
чья очередь расходиться по камерам была следующей, рявкнул:
- Чё расселись, уроды? Встать, руки за спину, на выход! – обидно
до чёрных кругов перед глазами из-за подобного обращения. И ничего
не сделаешь…
Я был уверен, что по приезде лишусь своих волос. Как-то так
повелось в моём представлении, что заключённых бреют из-за угрозы
педикулёза. Но этого не произошло, видимо, современными методами
дезинфекции научились справляться с вредителями. Этому факту я
только расстроился: чёрные волосы, достающие до плеч, делали мою
внешность ещё более не подходящей для этой дыры, в чём меня и
заверил жирный тип с татуировкой на шее, рядом с которым пришлось
идти в нужное крыло:
- А я думал, здесь баб не будет! Куколка, ты из какого борделя?
«Молчи, молчи, молчи!», - вторил я себе, сделав вид, будто и не
услышал адресованных мне слов. Кажется, что вокруг собрались одни
извращенцы и будет просто чудом, если я спокойно переживу здесь
первые сутки. Самое ужасное, что надзирателя это повеселило.
Господин Сон окинул меня снисходительным взглядом, даже не
пытаясь сдерживать улыбку. Он ведь тоже понимал, какая роль мне
уготовлена и что меня здесь ждёт.
В тюрьме было тихо. Как я уяснил из зачитанных правил, в это
время объявлялся час закрытых камер, который начинался после прогулки и истекал аккурат перед временем, отведённым на ужин. Как
раз в этом промежутке и оформлялись новоприбывшие заключённые.
Поднявшись по железной лестнице, мы оказались в широком
сквозном коридоре, по обе стороны в котором располагались
массивные двери с небольшими иллюминаторами, а по центру пол был
решётчатым, дабы охрана снизу могла контролировать ситуацию в
случае непредвиденных обстоятельств. Пока мы шли, я замечал, что во
многих окошечках показывались глаза, с интересом провожающие
нашу «делегацию», и большинство из них были устремлены на меня.
Остановившись возле одной из многочисленных дверей, надзиратель
дал указ находившемуся неподалёку охраннику, чтобы тот следил за
мной, а сам принялся освобождать от наручников жирного типа.
- Лицом к стене и не рыпайся! – открывая дверь, прошипел Сон.
- Начальник, а как же куколка? Он разве не со мной в камере
сидеть будет? – пропел жирдяй, проходя внутрь, - я уже строил планы
на вечер, а вы меня так обломали!
- Заткнись и вали! Принимай нового соседа, тридцать седьмой, -
бросил надзиратель и с грохотом захлопнул дверь.
- Что, камеры не одиночные? – от шока вслух спросил я, хотя был
предупреждён о том, что не следует подавать голос.
- Что, уже в штаны наложил от страха, сосунок? – а этой мрази
было весело. Надзирателя явно забавлял вид наверняка побледневшего
меня.
До настоящего момента я считал, что камера станет
единственным безопасным местом в этой дыре, но даже здесь
обломался. Оставалось только надеяться, чтобы сосед оказался не
одним из тех извращенцев, которые сегодня пускали на меня слюни. Я
не стану жить в постоянном унижении. Пусть мне даже придётся прибегнуть к крайним мерам, но подстилкой для озабоченной твари
становиться не собираюсь!
Сон снова остановился возле двери, приказав мне повернуться
лицом к стене. Через несколько секунд меня запрут, и эта камера
станет пристанищем на ближайшие два года. Эта жалкая каморка,
наверняка пропахшая сыростью, будет одновременно и спальней, и
туалетом, и вообще всем моим миром. От таких выводов захотелось
завыть в голос и кинуться прочь. Будь ты проклят, Джим!
- Чонгук, я привёл к тебе сожителя, - надо же, к этому экземпляру
надзиратель почему-то обратился по имени.
- Какого хрена? У нас уговор, - не самым дружелюбным голосом
ответил мой будущий сосед.
- Знаю. Ничего не могу поделать, «Содэмун» переполнен, ни
одной свободной камеры! Номер 483, пошёл! – подтолкнув меня ко
входу, приказал надзиратель.
- Слушай, Сон, ты что творишь? – звучало угрожающе, а я стоял
на входе, как дурак, и даже боялся поднять голову. Хотя нет, не
боялся…просто не хотел.
- Чонгук, ты тоже не забывайся, с кем разговариваешь! Помню я
об уговоре, но себе на голову этого суч*нка, - надзиратель слегка
пихнул меня, - посадить тоже не могу! У нас количество мест и
количество заключённых чётко прописаны, сделать ничего не
получится! Но я обещаю, как только появится свободное место, ты
снова будешь сидеть один.
- В твоих же интересах, чтобы оно появилось как можно скорее. А
то со следующего месяца денежки перестанут капать на твой счёт, -
после этих слов я всё-таки вскинул голову.
Молодой высокий парень прожигал надзирателя взглядом, а весь
его вид говорил о том, что он взвинчен и с трудом себя сдерживает. Я даже боялся представить, как он может отыграться на мне за
нарушение его личного пространства, после того, как за надзирателем
закроется дверь. Хорошо, если выживу.
- Вот только не надо мне угрожать! Посмотри, я привёл тебе не
потного верзилу, а вполне достойную игрушку. Лично выбирал
лучшую кандидатуру, думал, ты оценишь! – парень странно хмыкнул,
однако на меня даже не взглянул.
Что здесь вообще происходит?! Меня представили как вещь, и
возразить я не имею права! И это служитель закона, который, по
логике вещей, должен был не допускать насилия в адрес заключённых.
Если здесь такие работники, что уж говорить о самих преступниках…
-Сон, я надеюсь, ты быстро найдёшь свободную камеру, - отрезал
этот Чонгук, после чего отошёл к небольшому зарешётчатому окошку,
сложив на груди руки и давая понять, что разговор окончен.
Кажется, меня начинала пробивать дрожь. В голове уже не
осталось трезвых мыслей, приходилось просто ждать своей участи.
Дверь за моей спиной захлопнулась, но ничего не происходило.
Парень так и стоял, не двигаясь, делая вид, что меня здесь нет. А я
боялся нарушить тишину и обозначить своё присутствие. В тот момент
я явно почувствовал себя куском дерьма: как я умудрился вырасти
таким беспомощным хлюпиком, что боюсь сейчас вздохнуть лишний
раз, зная, что могу быть побитым только за это?! Я даже боялся пройти
к полке и присесть, вдруг это его место!
Пока длилась эта немая сцена, я тайком рассматривал своего
нового соседа. Намного крупнее меня, в меру накачанный мужчина лет
двадцати трёх, может, чуть больше. Татуированный. Оценив его
внешние данные, в голове даже промелькнула мысль о том, что он мог
бы работать моделью, уж я-то в этом понимаю, сам подрабатывал
таким образом. Удивила его проколотая бровь и губа – в этой тюрьме
не только не бреют налысо, а даже позволяют носить пирсинг. Это что-
то новенькое. Наконец, осознав, насколько глупо сейчас выгляжу,
решаюсь подать голос: Какая полка свободна?
- Что? – кажется, я вырвал его из мыслительного процесса, за что
был «вознаграждён» полным отвращения взглядом.
- Мне спать на нижней или на верхней полке? – если первую
фразу я произнёс спокойно, то сейчас голос дрогнул.
- Спишь внизу, - не терпящим возражения тоном отрезал Чонгук, а
в следующее мгновение уже лежал на верхней полке, отвернувшись к
стене.
И всё? Меня не станут бить, унижать или даже подкалывать?!
Честно сказать, готовился я к гораздо худшим вариантам развития
событий. Конечно, и речи не шло о том, чтобы вдохнуть с облегчением
и расслабиться, поскольку лежащий наверху мужчина в следующий
миг мог сотворить всё, что угодно, но в глубине души я всё же
порадовался тому, что меня с порога не втоптали в грязь.
А мой сожитель, однако, немногословен…
Понятой - не заинтересованное в исходе уголовного дела лицо,
привлекаемое дознавателем, следователем для удостоверения факта
производства следственного действия, а также содержания, хода и
результатов следственного действия.