Тюрма "Содэмун"

Часть 7 (історію написала не я)

-Все на месте? – Сон заглянул в камеру и, окинув нас с Чонгуком
беглым взглядом, удалился.
Я не знал, как вести себя в этот час закрытых дверей после всего
случившегося. Для тирана, судя по всему, ничего не изменилось – меня
в камере будто не существовало.
- Я, конечно, благодарен тебе, но почему ты помог? – опустив
глаза в пол, промямлил я.
Такое ощущение, что чувство стыда теперь является моим вечным
спутником, когда рядом находится Чон. Я уже столько раз попадал
перед ним впросак, но событие сегодняшнего дня стало апогеем.
Представляю, какая картина предстала перед моим соседом на складе:
голый, умоляющий и заплаканный жалкий тип, которому пытались
раздвинуть ноги. Никому такой участи не пожелаешь.
- Не для тебя старался, так что обойдёмся без благодарностей, -
стало жутко обидно от этих слов. - Даже так. А зачем ты всё же сделал это, если не секрет?
- А сам не догадываешься? – Чонгук явно хотел закончить
разговор, его голос зазвучал более агрессивно, чем обычно, - мне
меньше всего нужно, чтобы сосед по камере водил знакомства с
Хёком. Ты слишком много можешь слышать здесь.
- Знаешь, неважно, чем ты руководствовался, я в любом случае
говорю тебе спасибо, - совсем тихо закончил я и лёг на своё место,
отвернувшись к стене.
На ответную реплику даже не рассчитывал – успел изучить
жуткий характер соседа.
Как же быстро в тюрьме распространяются слухи. Уже к ужину
каждый знал, что Чон взял меня под своё крыло. Естественно, никто
даже не сомневался, что тиран имеет меня за закрытыми дверями
камеры. И снова это жуткое чувство стыда.
- Чонгук с тобой нежен или дерёт как последнюю шл*ху, а,
куколка? – прошептал слизняк, который снова оказался за мной в
очереди, - думаю, ты скоро наскучишь своему защитничку, вот тогда
мы и порезвимся. Я не брезгливый, подберу за твоим соседом.
- Отвяжись от меня, - процедил я сквозь зубы, сдерживая желание
огреть этого психа подносом по голове. К счастью, в следующий
момент он ретировался, подмигнув напоследок.
Сегодня ужин казался на вид более сносным, чем в предыдущие
разы, и, наверное, впервые за время моего пребывания в “Содэмун” я
почувствовал, что голоден. Все предшествующие дни приходилось
буквально силой заставлять себя съедать по несколько ложек жуткой
тюремной еды, а после избиения так вообще голодать два дня. В итоге
умудрился похудеть: никогда не думал, что в моём случае это
возможно, но практика показала обратное. Даже с таким трудом
подобранные штаны теперь постоянно сползали, еле удерживаясь на
бёдрах. Хорошо хоть этот факт скрывала спецовка, которая, к слову,
тоже была велика.
Направившись к своему столу, я был остановлен мощной рукой и
очень удивился, когда увидел лицо её обладателя.
- Куда пошёл? – один из качков, входивших в свиту тирана,
заставил меня застыть на месте, - теперь сидишь за столом Чонгука.
- Что?
- Я неясно выразился? – сначала мне хотелось возразить, но,
взглянув на явно недовольное лицо мужчины, решил, что не стоит.
Не сказав больше ни слова, я поплёлся к столику соседа, который
сидел в одиночестве и лениво перемешивал ложкой содержимое
одного из контейнеров.
- Твой друг сказал мне, чтобы я сел за твой стол.
- Ну и что ты тогда стоишь? – полный пренебрежения голос.
Я присел, аккуратно поставив перед собой поднос. Аппетит
напрочь пропал, сейчас меня волновал лишь один вопрос: зачем я
здесь? В голове появлялись предположения, и от самых страшных из
них по спине пробегали мурашки. Увидев, что свита Чона заняла
соседний столик, я понял, что больше к нам никто не подсядет.
Молчать я больше не мог.
- Зачем я тебе здесь понадобился?
- А ты не можешь есть молча?
Тиран резко поднял голову, встретившись со мной взглядом.
Впервые я получил возможность рассмотреть его в непосредственной
близости: в Чонгуке была какая-то изюминка, неуловимая черта, притягивающая внимание. Парень, безусловно, являлся харизматичной
личностью – одного его взгляда было достаточно, чтобы заставить
человека дрожать от страха, если это необходимо.
Наш зрительный контакт продлился всего несколько секунд,
после чего я опустил глаза.
- У меня нет аппетита. Так всё же? – конечно, лучше было бы
заткнуться, но я уже устал от роли предмета интерьера.
- Так надёжнее.
- Ясно, - хотя, на самом деле, я ничего не понял, - Чон, скажи, ты
ведь никак…ну…не извращаешься надо мной, тогда почему делаешь
так, чтобы все считали по-другому? – потребовалось много мужества,
чтобы озвучить этот вопрос, а теперь я пытался занавеситься
волосами, дабы скрыть смущение.
- Так к тебе точно никто не сунется, поэтому сыграешь роль моей
шл*хи.
- Что? А ты представляешь, каково мне в этой ситуации? Здесь все
считают меня твоей подстилкой! – я старался не повышать голос,
чтобы разговор никто не услышал, поэтому вышел какой-то писк.
- Послушай, мальчик, меня мало волнуют твои стенания: будешь
делать то, что тебе скажут. Или напомнить, что ты бы сейчас являлся
реальной шл*хой, не вмешайся я сегодня?! Разговор окончен.
В следующий момент Чон с шумом отодвинул стул и вышел из
столовой. Я ещё долго сидел в прострации, пытаясь переварить
услышанное и справиться с эмоциями. Руки мелко дрожали, а сердце
сжималось, когда я вспоминал, каким тоном тиран со мной
разговаривал.
На выходе я отдал поднос с нетронутой едой и поплёлся в сторону
камеры. Надеюсь, пока двери открыты, сосед туда не заявится: сейчас меньше всего хотелось видеть этого мудака.
Всё закономерно, другого отношения со стороны Чонгука я и не
мог ожидать, пора бы уже привыкнуть, но почему-то именно от него
хотелось почувствовать немного человечности. Было любопытно, за
что же всё-таки посадили тирана. Этим вопросом я задавался вот уже
без малого неделю, но спросить было не у кого. Может, Монсуну что-
то известно, всё-таки он здесь старожил, стоит попытаться выведать
завтра на прогулке. Странно, что его сегодня не было видно, хотя, я
вообще мало что замечал, пребывая в шоковом состоянии после
чудесного спасения. А Чонгук ведь действительно вправе так вести
себя со мной. Я его должник – без парня в этой дыре мне пришлось бы
куда хуже, так что остаётся безропотно выполнять то, что он скажет.
Вроде, ничего ужасного тиран и не требовал.
Вечером хотелось лезть на стену от напряжения, царившего в
камере. Странная это ситуация: постоянно находиться в замкнутом
пространстве с человеком, но при этом не иметь возможности
общаться. С Чонгуком завести разговор я даже не пытался: он не
считает меня равным себе, так что не хотелось лишний раз быть
униженным. Этого здесь и так хватало с лихвой.
Как только погас свет, тиран забрался на свою полку, а я ещё
долго стоял у крохотного окна, вглядываясь в темноту: спать
совершенно не хотелось, рой мыслей в голове просто не позволил бы
сомкнуть глаз. Как же я скучал по своей прошлой жизни, правду
говорят: по-настоящему начинаешь ценить данность только тогда,
когда её лишаешься. Что ж, здесь я уже целую неделю, так что пора
перестать распускать сопли и пробовать адаптироваться. Не верю, что
в “Содэмун” не найдётся ни одного человека, с которым можно было
бы сдружиться, если, конечно, этот термин применим в тюрьме.
Совсем без общения я просто свихнусь, и так нервы не к чёрту.
Отойдя от окна, я уже собрался прилечь, но застыл на месте.
Показавшаяся из-за туч луна освещала лицо Чон Чонгука, которое во
сне выглядело абсолютно умиротворённым. Казалось, можно углядеть даже лёгкую улыбку, застывшую на обычно плотно сомкнутых губах.
Таким тирана я ещё не видел: сейчас он казался слабым и уязвимым,
что никак не вязалось с его истинной сущностью. Ухмыльнувшись
собственным мыслям, я лёг на полку и закрыл глаза: перед ними до
сих пор стояло такое непривычно мягкое выражение лица соседа.
Утро выдалось скверным. Я жутко не выспался из-за ночных
гуляний, поэтому теперь, продвигаясь в очереди в столовой, пытался
справиться с зевотой.
- Снова сесть за твой столик?
Это была первая фраза, произнесённая мной со вчерашнего
ужина. Тиран расщедрился лишь на утвердительный кивок. Ну и
ладно, больно нужна его благосклонность. Главное, что никакие
извращенцы не лезут.
Отправившись на прогулку после ненавистного душа, я
выискивал в толпе Монсуна. Не знаю, с чего я решил, что старик снова
захочет со мной разговаривать, ведь в друзья он не набивался, просто
решил предупредить разок по доброте душевной, но мне почему-то
думалось, что мы найдём общий язык.
Моя лавочка снова пустовала. Устроившись на ней, я повернул
голову на раздавшийся приглушённый звук мотора. Часть забора была
обнесена сеткой-рабицей, позволяя видеть, что происходит вне
территории тюрьмы. Вдали, по трассе, мчался автомобиль – довольно
редкое явление в этих краях, я даже считал, что дорога закрыта для
гражданских и по ней разрешено курсировать исключительно
служебным машинам. Видимо, это не совсем так.
Я провожал взглядом удаляющийся внедорожник до тех пор, пока
тот не скрылся из виду, затерявшись между высаженными вдоль
трассы деревьями. Зрелище вызвало во мне странные чувства, которые никак нельзя назвать приятными. Эта машина - частичка внешнего
мира, напоминание о том, что за воротами существует другая жизнь,
где все куда-то спешат, к чему-то стремятся, что-то планируют. Больно
осознавать, что теперь ты лишён всего этого.
- Тэхён, - от безрадостных мыслей меня оторвал Монсун,
возникший возле лавочки, - не помешаю?
- Конечно нет, Монсун! Я ждал вас, - старик вскинул брови, а я не
мог не улыбнуться, глядя на его удивлённое лицо.
- Улыбаешься, это хорошо. Значит, ещё не сломали, сынок, - я
лишь неопределённо пожал плечами, снова уставившись на дорогу.
- Вас не видно было на прогулке вчера…
- Так я работал. Три дня в неделю сижу в библиотеке и выдаю
книги всем желающим. Ты бы тоже ко мне наведался, за чтением и
время коротать проще.
- Я уже думал об этом, так что теперь точно приду.
- Что читать любишь? Могу отложить что поинтереснее…
- Ну…фантастику люблю, Стивена Кинга, - я с сожалением
вспомнил, что не успел дочитать последнюю начатую книгу, коей
являлась «Тёмная половина».
- Вот ты загнул, парень. Такого у нас точно не водится, - развёл
рукам старик, - здешних заключённых пытаются направить на путь
истинный, поэтому в библиотеке только классика.
- Тогда отложите ваши любимые. Только не мрачные, что-нибудь
лёгкое, с хорошим концом. Драмы мне и наяву хватает.
- Как скажешь. Так ты говоришь, ждал меня. Спросить что хотел?  Да. Я помню, что не принято интересоваться причинами
отсидки, но всё же: за что здесь Чонгук? – закусив губу, я выжидающе
уставился на Монсуна, который ухмыльнулся моему вопросу.
- Вряд ли тебе кто-то поможет узнать, сынок. Твой сосед – не
самый общительный человек, я не хочу сказать о нём ничего плохого,
просто он здесь особняком держится с самого первого дня. Может, что
его ребятам известно, хотя и в этом я не уверен, уж больно странные у
них отношения, - замолчав, старик странно взглянул на меня, - а что
это ты интересуешься? Издевается он над тобой, да? – в глазах
Монсуна читалась жалость.
- Нет, ничего такого. Если только морально, - на несколько секунд
повисла напряжённая тишина, старик понял, что я не горю желанием
обсуждать эту тему, - Монсун, мне бы на работу устроиться. К вам в
библиотеку никак нельзя?
- Э, нет, парень. К книгам подпускают только таких же дряхлых и
проверенных временем как и я, тебе никто не позволит…
- Жаль. А куда мне можно пристроиться?
- Знаешь, с рабочими местами всегда напряжёнка, многие
стремятся занять себя чем-нибудь. Если и есть свободные места, то
только в бригаде, которая делает ремонт в старой переговорной, но
этот вариант отпадает.
- Почему это отпадает? – мужчина странно скривился от моего
вопроса.
- Монсун, подойди, рассуди нас! Этот болван хочет надурить
меня! – прокричал кто-то из большой компании, принимающий
участие в карточной игре.
- Потом расскажу, что к чему. Сейчас я пойду, парень, - старик
подмигнул мне, после чего, поднимаясь, крикнул в сторону, - не шуми,
разберёмся!Я находил единственное объяснение тому, что Монсун посчитал
меня негодным для работы в бригаде – мой внешний вид. Наверное,
действительно сложно предположить, что такой субтильный мальчик
может быть полезен при ремонте. Бред. Никогда не относил себя к
недееспособным неженкам: мой отец - управляющий в строительной
компании, поэтому я прекрасно имею представление о необходимых
навыках, требующихся для работы. Не нужно особого мужества, чтобы
орудовать малярной кисточкой или прибивать гвозди, даже обидно
становится от такого поверхностного отношения ко мне всех
окружающих.
Решив всё же попытать счастье, я, спросив у охранника на входе в
здание, к кому стоит обратиться с вопросом о приёме на работу,
направился к кабинету с надписью “Приёмная”. Насколько я понял, это
было единственное место в тюрьме, куда заключённые могли
обращаться по всем возникшим проблемам.
Постучав и получив разрешение войти, я протиснулся в кабинет,
прикрыв за собой дверь.
- Здравствуйте. Я бы хотел устроиться на работу…
- Вы что здесь все, оборзели, что ли?! Мне кажется, надо провести
беседу с надзирателями, чтобы они вас не распускали! – я не понимал,
что от меня требуется, поэтому тупо молчал и хлопал глазами, пока
меня отчитывали, - представился, быстро! Или тебя не предупреждали,
что именно с этого нужно начинать разговор с работниками тюрьмы?
- Извините. Номер 483, камера 214, - кажется, этого лысого типа
забавлял мой растерянный вид.
Я уже подумал, что стоит развернуться и выйти из кабинета, дабы
не нарываться на очередные неприятности, ведь вряд ли можно
рассчитывать на диалог при таком отношении, как надзиратель
неожиданно сменил гнев на милость. Работать, говоришь, решил устроиться? Боюсь, что для тебя
ничего не найдётся. Поставлю тебя в очередь, если кто-то освободит
место, тебе сообщат, а сейчас свободен.
- Постойте, а как же бригада, которая ремонтирует переговорную?
Там ведь требуются рабочие?
- Шутишь, что ли? – мужчина чуть приспустил очки, уставившись
на меня исподлобья. Я несмело покачал головой из стороны в сторону,
- ах да, тебя, наверное, уже оприходовали. Что ж, удачно повеселиться,
я тебя оформлю, завтра после душа можешь приступать.
- Спасибо. Я пойду?
- Вали уже.
Да что же это за странности такие с этой бригадой? И кто меня
оприходовал? После разговора в приёмной я уже начал жалеть, что
ввязался во всё это. Может, Монсун имел в виду не физические
данные, когда говорил о том, что мне не место среди этих рабочих?! В
любом случае, идти на попятную уже поздно. Остаётся дождаться
завтрашнего дня и самому убедиться что к чему.