Тюрма "Содэмун"

Часть 5 (історію написала не я)

Всё время до вечернего обхода, в камере я находился один,
сжавшись в комок на своей полке. Кажется, иногда даже выпадал из
реальности, забываясь, а когда приходил в себя, волны боли накрывали
с новой силой. Чонгук, вернувшись, странно на меня глянул: впервые в
его глазах проскользнула заинтересованность к моей скромной
персоне. Наверное, возрадовался, увидев перекошенную от боли
физиономию. Чтобы не давать тирану поводов и дальше наслаждаться
моими мучениями, я отвернулся к стене.
В дверях появился Сон. Во время обхода необходимо было встать
и назвать свой номер, но сейчас это простейшее действо давалось с
трудом. Медленно, я буквально сполз с кровати, по сантиметру
распрямляясь перед надзирателем. Нельзя было давать им повода
загрести меня в медпункт, где начнут выпытывать имена избивших.
- Номер 406, - в своём стиле произнёс сосед.
- Номер 483, - постарался выдать я спокойным тоном. Вроде,
получилось.
- Что это с тобой? – надзиратель прищурился и сделал шаг по
направлению ко мне, внимательно вглядываясь в лицо. Только не это!
- Ничего. Всё в порядке.
-Сон, он здесь в обмороки падает. Проверьте его, а то не хочется,
чтобы прямо в камере коньки отбросил.
В довершении своих доводов, сосед шлёпнул меня по животу:
знает, куда бить, урод. Естественно, я согнулся, застонав. Сволочь, вот, значит, каким путём решил от меня избавиться…
- Эй, ты чего? – я всё никак не мог распрямиться, и надзиратель
потормошил меня за плечо.
- Я же говорю, всё в порядке.
Видимо, ответ Сона не устроил. Он рывком поднял мою футболку
вверх, заставив отнять от живота руки, а в следующий момент
усмехнулся.
- Хорошо над тобой поработали.
Сам я до этого не пытался посмотреть, что творится под одеждой,
чтобы лишний раз не ужасаться, но сейчас всё же опустил голову. По
животу и бокам растекались красные, можно даже сказать, бордовые,
кровоподтёки. Жуткое зрелище.
- Посидишь в больничке пару дней. Руки за спину! – я с
ненавистью взглянул на Чона, но последний спокойно перелистывал
страницы книги. Как это на него похоже.
Вели меня незнакомым путём, но конечным пунктом назначения
стал вовсе не медпункт. Вывеска на двери гласила, что мы подошли к
кабинету Сона. Какого хр*на?
- Садись на стул, - уже внутри приказал мне надзиратель, но
выполнить его указ было проблематично из-за сцепленных сзади
наручниками запястий.
- Зачем я здесь?
- А кто тебе давал право говорить, а?
- Извините.   Сейчас ты ответишь на парочку моих вопросов, а потом можно и
в больничку. Усёк?
- Да.
- Тебя ведь Чонгук так разукрасил? – лицо Сона расплылось в
мерзкой улыбке.
- Что? Нет!
- Ну, мне ты можешь не врать. Он ведь так хотел, чтобы ты свалил
из его камеры, вот и придумал способ.
- Никто меня не разукрасил! Просто с непривычки упал с верхней
полки, - я пытался быть убедительным, но в таком взвинченном
состоянии получалось с трудом.
- Это ж сколько раз надо было упасть? Ладно, допустим, я тебе
поверил. Перейдём к следующему вопросу: ты ведь в курсе, что у
твоего сокамерника есть мобильник?
- Я не знаю, что у него есть, но телефона я не видел!
- Да брось! Я сам его ему принёс. Мне понадобится твоя помощь.
Когда останешься в камере один, будь добр, просмотри все контакты
входящих и исходящих и загляни в сообщения. Всё, что увидишь за
последнюю неделю, постарайся запомнить. Хотя бы приблизительно…
Я бы и сам мог сделать всё это, но лучше лишний раз не светиться:
нежелательные свидетели могут поведать Чону о моих внезапных
визитах в его отсутствие.
- Да какой телефон? Я не понимаю, о чём вы!
- Хорошо врёшь, мальчик. Знаешь, Чонгук совсем обнаглел в
последнее время: угрожать мне вздумал, вот я и решил его немного
проучить. И ты мне в этом поможешь: будешь наблюдать за соседом и сливать информацию. Ведь никто в здравом уме не хочет нажить себе
врага в лице надзирателя, верно?
- Господин Сон, Чон делает вид, что меня не существует и не
произносит в моём присутствии ни единого слова! Я не понимаю, о
каких телефонах вы сейчас говорите! – надеюсь, эта тирада походила
на правду.
Ещё мне с соседом проблем не хватало. Представляю, какая
медленная и мучительная смерть меня ждёт, если тиран узнает, что я
сливаю информацию о нём Сону.
- А ты оказывается непонятливый, щенок! Что ж, объясним по-
другому!
Последнее, что я помню – это дубинка, направленная мне в живот.
Потом наступила темнота.
В сознание я пришёл уже в медпункте, лежа на кушетке
пристёгнутым к кровати. В воздухе витал запах медикаментов, отчего
щекотало в носу и захотелось чихнуть. Надо же, я выжил. Даже не
знаю, радоваться этому, или всё же не стоит…
- Господин Ким, как вы себя чувствуете? – здесь и обращаются
по-человечески, а то я уже начал привыкать быть номером 483.
- Нормально, - я ещё и сам не мог понять, как себя ощущаю.
Вроде, боли, которая сопровождала меня весь вчерашний день, нет.
Хотя, с чего я решил, что вчерашний, ещё неизвестно, сколько времени
я провалялся в отключке, - как долго я находился без сознания?
- Почти сутки, - ответила приятной наружности шатенка средних
лет, которая заменяла мне капельницу, - но вы не беспокойтесь, это
нормально. Организм был ослаблен и обезвожен, отсюда такая
реакция. Вас, конечно, сильно помяли, но серьёзных травм нет –
сплошные ушибы. Меня не помяли, я упал.
- Ах, да, конечно, - женщина снисходительно улыбнулась, - три
дня мы вас здесь ещё продержим, чтобы убедиться, что последствий не
будет.
- Спасибо.
- Это моя работа, господин Ким, отдыхайте.
Я и в обычной жизни не любил больницы, но эту просто
возненавидел. Вся “прелесть” в тюремном госпитале заключалась в
том, что пациенты лежали в одной огромной палате. Почти двадцать
коек с ненормальными зэками вокруг, которые отпускали в мою
сторону идиотские шуточки, а потом ржали над ними как кони.
Большинство из них, что неудивительно, находились в лазарете из-за
последствий драк. Охрана здесь появлялась редко, заглядывая только
во время обхода – и для меня это было самое счастливое время. Все
ублюдки вокруг затыкались и строили из себя адекватных личностей.
Радовало хотя бы, что они были пристёгнуты к кроватям за одну
руку и физической угрозы не представляли. Хотя один, с соседней
койки, всё же изловчился и, когда я вздремнул, дёрнул меня за волосы.
Минут двадцать в палате стоял жуткий хохот: естественно, как же не
поржать над тем, что человек испугался со сна.
Я удивлялся выдержке медсестёр: им просто памятник нужно
поставить за такой труд. Лично я и дня не смог бы продержаться на
работе в этом месте, а они стойко пропускают через себя все издёвки,
при этом ещё и вежливыми остаются. Заслуживает уважения.
Если изначально я считал плюсом то, что все прикованы к
кроватям, то на вторые сутки моё мнение кардинально изменилось.
Вставать разрешалось только три раза в день – сходить в туалет и обратно в сопровождении конвоя. Остальное время приходилось
лежать, отчего мышцы затекали, а закованное запястье неприятно
ныло. Я чувствовал себя недееспособным овощем, а два десятка
моральных уродов вокруг и вовсе сводили меня с ума. Время, как
назло, тянулось мучительно медленно, хотелось завыть от бессилия.
Сейчас я должен сидеть на лекции в университете, а не валяться в этом
грязном лазарете с ржавыми решётками на окнах.
Внутренности болели значительно меньше. Ещё бы, мне исправно
кололи обезболивающее и заставляли глотать таблетки, да и
постельный режим не мог не сказаться.
Через три дня, после финального обследования, меня направили
обратно в камеру в сопровождении надзирателя. К счастью, это была
не смена Сона, а то я готовился к очередной очной ставке у него в
кабинете. Камеры уже были закрыты после вечернего обхода, поэтому
встреча с Чонгуком была неизбежной. Сколько же всего я хотел
высказать тирану, но, чем ближе подходил к нужной двери, тем
меньше смелости во мне оставалось.
Его Величество умывалось. Привычно не обернулся на звук
открывающейся двери, продолжая своё занятие. В тот момент я так
взбесился, что смелость не просто вернулась, она зашкаливала! Из-за
него меня чуть Сон не угробил, а эта тварь даже не поздоровалась!
Как только за надзирателем закрылась дверь, я, плохо соображая,
что делаю, кинулся на тирана, надеясь достать кулаком до лица
прежде, чем он меня перехватит. Естественно, не удалось. Реакция у
Чонгука была отменной, и в следующую секунду меня уже прижимали
к стене, зафиксировав над головой запястья.
- Ты вообще страх потерял? – шипел он в самое ухо, намеренно до
боли сдавливая руки.
А мне терять было нечего. Завтра ещё и ребята Хёка, наверняка,
напомнят о себе, так что хуже уже не будет.  Какая же ты мразь! Грёбаный псих, который делает вид, что
лучше остальных, даже за людей их не считая!
- Ты на кого руку пытался поднять? Хочешь опять в медпункте
полежать, а? Дрянь! – последовала пощёчина. Несильная, но
унизительная.
- Давай! Мне уже плевать, бей сколько тебе угодно! Здесь
собрались сплошные уроды, которые пытаются реализовать себя за
счёт слабых, применяя физическую силу! Давай, реализовывайся! – я
как идиот дёргался, пытаясь вырваться, но у меня ничего не выходило,
в то время как тиран выжидающе на меня уставился, наверняка, не
ожидая такой дерзости, - что застыл?
- Если ты ещё хоть раз попытаешься меня ударить, то чувствовать
себя будешь гораздо хуже, чем несколько дней назад. Усёк?
- Из-за тебя меня чуть не прикончил Сон, и не факт, что не
закончит начатое завтра, поэтому я имею полное право всё это тебе
высказать! – на самом деле, у меня уже ноги подкашивались от страха,
но я упорно продолжал храбриться.
- Не закончит, не беспокойся.
- В смысле? Ты…ты что, знаешь?
- Это была проверка.
- Какая ещё проверка? Я сутки без сознания провалялся!
- Бить тебя я не просил, это уже импровизация Сона, к нему и
претензии.
- Ты что, хотел выяснить, не буду ли я на тебя доносить? – голос
сорвался на писк от негодования и одновременного удивления. Именно. А теперь перестань истерить, мне нужно работать, -
руки перестали меня удерживать, сам тиран отошёл к столу, а я стоял
на месте, пытаясь осознать услышанное.
- Ну и как? Я прошёл твою грёбаную проверку? Ненавижу! Не
удивлюсь, если ты сидишь здесь за особо жестокие убийства!
- Заткнись! – озверев, Чон с силой ударил кулаком по столу и
уставился на меня просто уничтожительным взглядом. Я застыл на
месте, замолчав, - только попробуй ещё раз заговорить со мной в
подобном тоне, очень пожалеешь. Я не нуждаюсь в мнении жалкого
кокаинщика.
- Тебе и это известно? Может, досье на меня составил?
- Я его читал. Нужно ведь знать, с кем приходится спать в одной
камере, - этот гад снова переключился на свои бумаги и не обращал на
меня никакого внимания.
- Ты не знаешь всего, поэтому не смей обвинять меня!
- Какая неожиданная речь. Тебе каждый второй здесь скажет, что
его обвинили несправедливо.
- Не суди людей по себе, тиран!
То, что я зря ляпнул последнюю фразу, понял сразу же, как только
Чонгук вскочил и схватил меня, успевшего развернуться к нему
спиной, за локоть. Я и опомниться не успел, а через несколько секунд
уже обнаружил себя склоняющимся над унитазом. Тиран, не
церемонясь, окунул мою голову в толчок и нажал на слив, при этом
крепко удерживая меня со спины и лишая, тем самым, возможности
выбраться. В ушах шумело от мощного потока окатившей меня воды, а
воздуха катастрофически не хватало – я даже дыхание не успел
задержать перед нырком. Пытаясь вразумить соседа, я, лишая себя остатков кислорода,
усиленно замычал под водой и заколотил по его бёдрам кулаками. До
последнего не верилось, что он решил убить меня таким способом, но,
когда в груди зажгло, а голова пошла кругом, промелькнула мысль, что
это последняя минута моей жизни. Наступило полное безразличие ко
всему происходящему: я уже не колотил Чона и не пытался вырваться
из стального захвата, повиснув на его руках.
Резкий рывок вверх, и меня заставили принять сидячее
положение. С шумом вдохнув необходимый воздух, я принялся
отплёвываться от воды, которой успел наглотаться. Сердце норовило
пробить грудную клетку, а руки тряслись как у заправского алкоголика.
- Я тебя предупреждал, - совершенно спокойный голос надо мной
заставляет напрячься. Наверное, если бы при мне был пистолет, я бы
выпустил пулю Чонгуку в лоб, даже не раздумывая.
- Ты…
- Ещё раз решил искупаться? – рука снова с силой сжала ворот
спецовки.
- Отпусти! – я всё никак не мог восстановить дыхание и смотрел
на своего мучителя как кролик на удава, - я всё понял!
- Следи за своим языком. Это было первое и последнее
предупреждение.
Пытаясь совладать с нервной дрожью, я умылся и развесил
промокшую спецовку. Теперь мы оба делали вид, что не существуем
друг для друга. Однако, если Чона действительно не задевало моё
присутствие, то я каждый раз вздрагивал, когда он поднимался со
своего места, готовясь к худшему. Наконец, вырубили свет, и, засыпая,
я с ужасом подумал, что завтра мне уж точно не отвертеться от Хёка и
его приятелей. А значит, что всё, что со мной сегодня сделал Чонгук –
лишь небольшая разминка перед настоящим адом.