дневник пропавшей сестры | В.М

Глава тридцатая

Эта маленькая коробочка была сейчас для меня дороже всего на свете. Она была той причиной, по которой я оказалась здесь, и причиной, по которой я не удрала без оглядки сразу же после того, как очутилась в этом ужасном месте. С ней, с этой коробочкой, были связаны все мои опасения и все мои надежды.

Я сорвала с коробочки резинку и открыла крышку. Коробочка была туго набита плотно сложенными, исписанными до боли знакомым мне почерком листочками. Да, это был «конец», то есть окончание дневника, и мы с Ариадной нашли его.

— Ах, Ариадна, – сказала я, чувствуя навернувшиеся на глаза слезы. – Не знаю, смогу ли я прочитать это... эти?.. Если там написано о смерти Виолы, я просто не знаю...

И моя лучшая подруга сказала, легко тронув меня за плечо:

— Алиса Тимошенкл, если ты немедленно не вынешь странички дневника своей сестры и не начнешь их читать, я сама, вот этими самыми руками, сброшу тебя с крыши, понятно?

И она ухмыльнулась мне.

Я вынула листочки, развернула, разгладила их у себя на коленке, и в угасающем свете дня мы с Ариадной принялись читать, касаясь друг друга головами.

«Дорогой дневник!

Вайолет никогда не вернется. Мисс Фокс согнала всех нас на собрание, на котором как бы между делом упомянула о том, что опекун Вайолет, некий адвокат по имени мистер Робертс увез ее с собой за границу, где она будет учиться в одной из лучших французских закрытых школ. Я слушала мисс Фокс с широко открытым ртом и все время оглядывалась по сторонам – неужели во всей нашей школе не найдется никого, кто понимает, что Лисица лжет?

Пенни была единственной, кто, судя по виду, не верил словам мисс Фокс. Кроме меня, естественно. Когда мы встретились с Пенни взглядом, она сердито уставилась мне в глаза и продолжала смотреть до тех пор, пока я не отвела их в сторону. Она убеждена, что я имею какое-то непосредственное отношение к исчезновению Вайолет. Впрочем, ее довольно легко понять, ведь Пенни считала, что я была последней, кто видел Вайолет.

После собрания мы столкнулись с Пенни в коридоре. Здесь она схватила меня за воротник и принялась кричать, требуя, чтобы я ответила на ее вопросы. Я промолчала, отчасти проявила малодушие, испугавшись того, что со мной сделает Лисица, если узнает об этом, а отчасти потому, что не хочу, чтобы Пенни продолжала думать, что со мной можно обращаться как с куском навоза. Короче говоря, я сильно наступила Пенни на ногу и вырвалась на свободу.