"Жизнь на продажу" Юкио Мисима

Глава 4.

«Вилла Боргезе» оказалась белым, выстроенным в итальянском стиле зданием, которое возвышалось на холме в окружении убогой застройки. Его было видно издали, так что сверяться с картой не понадобилось.

Ханио заглянул в окошко помещения консьержа, но в кресле никого не оказалось. Нет так нет. Он направился к лифту в глубине вестибюля. Двигался не по собственной воле, а как бы ведомый некой путеводной нитью, ощущением лёгкости, которую рождало отсутствие какой-либо ответственности, как человек, решившийся на самоубийство. Жизнь была наполнена этой лёгкостью.

Он вышел на восьмом этаже. В коридоре стояла тишина, как обычно утром. Дверь с номером 865 оказалась тут же, рядом. Ханио нажал кнопку звонка и услышал, как за дверью мелодично зазвенел тихий колокольчик.

Никого?

Однако интуиция подсказывала Ханио, что утром Рурико должна быть дома одна. Проводив любовника, она не иначе как легла досыпать.

Ханио настойчиво продолжать давить на звонок.

Наконец из квартиры донёсся шум — похоже, к двери кто-то подошёл. Она приоткрылась на цепочку, и в щели показалось удивлённое лицо молодой женщины. На ней была ночная рубашка, но лицо не заспанное, а наоборот — живое и сосредоточенное. Губы в самом деле были пухлые, влекущие.

— Вы кто?

— Я из компании «Жизнь на продажу». Не хотите ли застраховать свою жизнь?

— Не интересует. Мы тут все застрахованные. Больше не надо.

Говорила женщина резко, но дверь перед Ханио не захлопнула, из чего он сделал вывод, что какой-то интерес он всё-таки у неё вызвал. Ханио просунул ногу в дверную щель, как это делают торговые агенты.

— Я даже входить не буду. Просто выслушайте меня, и я тут же уйду.

— Нет-нет. Муж разозлится. И потом, я сейчас в таком виде…

— Тогда я ещё раз загляну, хорошо? Минут через двадцать.

— Ну… — Женщина задумалась. — Вы пока сходите ещё куда-нибудь, а через двадцать минут опять позвоните.

— Спасибо. Я так и сделаю. — Он убрал ногу, и дверь закрылась.

Ханио прождал двадцать минут на диванчике, стоявшем в конце коридора у окна. Оттуда хорошо были видны окрестности, освещённые зимним солнцем. Открывшаяся картина была настолько непрезентабельной, что больше напоминала муравейник, чем городские кварталы. Конечно, жившие там люди делали вид, что у них всё хорошо, желали друг другу доброго утра, справлялись о работе, здоровье жён и детей или выражали беспокойство по поводу осложнения международной обстановки. Но никто не замечал, что все эти слова уже не имеют никакого смысла.